МИРОТВОРЧЕСКИЙ ДЕСАНТ В КАРАБАХЕ
В период проведения Миротворческого десанта, включающего выставку и показ фильма совпал с широким резонансом в местных СМИ по поводу доклада Международной кризисной группы и заявления советника министра обороны Армении о возможном рассмотрении армянской стороной предложения о возращении беженцев в Карабах.
Участники были склонны воспринимать наши встречи как часть пропагандисткой кампании властей в пользу возращения беженцев. Этим в значительной мере было затруднено общение. Большинство было нацелено на озвучивание идеологических установок, обсуждение геополитических вопросов. Преодолеть эту проблему удавалось рассказами о нашей деятельности, о наших партнерах в Азербайджане, о том как проходил «Миротворческий десант» в Армении. Так начиналась беседа об участии общества в процессах примирения.
Во время встреч мы убедились в оторванности обществ Армении и Нагорного Карабаха. Люди недостаточно осведомлены друг о друге, есть разница в восприятии ситуации, и к сожалению, нет попыток обсуждать разные концепции на общественном уровне.
Если в Армении, чаще всего, велись обобщенные дискуссии, приводились аргументы из истории или повторялись известные пропагандистские клише, то в Карабахе было больше личных, и поэтому, нестандартных историй, собеседники выводили свое видение ситуации исходя из личного опыта. Здесь перед нами стояла задача выслушать и понять.
Участники были склонны воспринимать наши встречи как часть пропагандисткой кампании властей в пользу возращения беженцев. Этим в значительной мере было затруднено общение. Большинство было нацелено на озвучивание идеологических установок, обсуждение геополитических вопросов. Преодолеть эту проблему удавалось рассказами о нашей деятельности, о наших партнерах в Азербайджане, о том как проходил «Миротворческий десант» в Армении. Так начиналась беседа об участии общества в процессах примирения.
Во время встреч мы убедились в оторванности обществ Армении и Нагорного Карабаха. Люди недостаточно осведомлены друг о друге, есть разница в восприятии ситуации, и к сожалению, нет попыток обсуждать разные концепции на общественном уровне.
Если в Армении, чаще всего, велись обобщенные дискуссии, приводились аргументы из истории или повторялись известные пропагандистские клише, то в Карабахе было больше личных, и поэтому, нестандартных историй, собеседники выводили свое видение ситуации исходя из личного опыта. Здесь перед нами стояла задача выслушать и понять.
Кавказский Центр
Миротворческих
Инициатив
Центр Гражданских Инициатив
при поддержке Южнокавказского офиса фонда Генриха Белла
Особая благодарность
Масису Маиляну
Донаре Габриелян
Центр Гражданских Инициатив
при поддержке Южнокавказского офиса фонда Генриха Белла
Особая благодарность
Масису Маиляну
Донаре Габриелян
КЕЛЬБАДЖАР, 14 декабря
В Кельбаджаре расселены беженцы из Шаумяновского района, Дашкесана, Мардакерта, Геташена, Чайлу.
Было бы хорошо, если бы в фильме “Карабах” рассказали бы и о нас, беженцах из Азербайджана. Мы живем здесь, работаем и растим детей. Мы совсем недавно начали новую жизнь здесь и не собираемся во второй раз покидать наши дома. Нам невозможно представить еще одно переселение. Единственное что мы хотим, чтобы не было войны.
■ Мы бы очень хотели вернуться в нашу родную деревню, но только при условии, что будет обмен территориями и мы не будем находиться под юрисдикцией Азербайджана. Еще в советское время азербайджанские власти оставляли нас без внимания: не строили дорог и не проводили никаких программ развития. Что же будет сейчас, после конфликта?
■ Человек, который испытал всю тяжесть изгнания не может уже жить в мире и согласии с бывшими соседями. Для того, чтобы наша жизнь вместе стала возможной, нужно, чтобы прошло время, сменилось поколение, это будет возможно только в далеком будущем, когда наши страдания станут сказкой для наших потомков.
■ 18 тысяч человек в течение нескольких минут были изгнаны из своих домов. Нам важно сейчас иметь надежду на возращение и восстановление справедливости и потом уже говорить о том, можем ли мы жить рядом с азербайджанцами или нет. Я бы очень хотел видеть в фильме нашу деревню, наши дома, видеть тех, кто там живет сейчас…
■ Как я понимаю, смысл вашей деятельности в том, чтобы все вопросы решались мирным путем. За столько лет мы впервые собрались и обсуждаем, беседуем о нашем будущем и очень важно продолжать этот разговор непрерывно. Это очень важно, что наши дети сидят тут вместе с нами и слушают. Наши дети должны слышать не только о геноциде, резне, переселении, но и научиться думать о будущем и понять, что главное для них - участвовать в налаживании отношений с соседями.
■ Мы бы очень хотели вернуться в нашу родную деревню, но только при условии, что будет обмен территориями и мы не будем находиться под юрисдикцией Азербайджана. Еще в советское время азербайджанские власти оставляли нас без внимания: не строили дорог и не проводили никаких программ развития. Что же будет сейчас, после конфликта?
■ Человек, который испытал всю тяжесть изгнания не может уже жить в мире и согласии с бывшими соседями. Для того, чтобы наша жизнь вместе стала возможной, нужно, чтобы прошло время, сменилось поколение, это будет возможно только в далеком будущем, когда наши страдания станут сказкой для наших потомков.
■ 18 тысяч человек в течение нескольких минут были изгнаны из своих домов. Нам важно сейчас иметь надежду на возращение и восстановление справедливости и потом уже говорить о том, можем ли мы жить рядом с азербайджанцами или нет. Я бы очень хотел видеть в фильме нашу деревню, наши дома, видеть тех, кто там живет сейчас…
■ Как я понимаю, смысл вашей деятельности в том, чтобы все вопросы решались мирным путем. За столько лет мы впервые собрались и обсуждаем, беседуем о нашем будущем и очень важно продолжать этот разговор непрерывно. Это очень важно, что наши дети сидят тут вместе с нами и слушают. Наши дети должны слышать не только о геноциде, резне, переселении, но и научиться думать о будущем и понять, что главное для них - участвовать в налаживании отношений с соседями.
АСКЕРАН, 15 декабря
Фильм, который мы посмотрели, и ваш проект - это попытка начать общение и восстановление былых связей. Наши народы жили рядом долгое время и наша дружба продолжится после того, как будет решена проблема статуса Карабаха.
■ Прошу вырезать эти кадры из фильма, который вы снимаете. Как можно говорить о дружбе с азербайджанцами? Мы никогда не будем дружить. Это невозможно. Мир будет только временным, война рано или поздно начнется снова. Азербайджанцы всегда будут хотеть воевать с нами.
■ Национальность тут ни причем. Нужны хорошие политики.
■ Думаю для самих же азербайджанцев невозможно будет возвращение в Карабах. Как они могут вернуться и жить в Агдаме? Точно также армяне никогда не захотят вернуться в Сумгаит.
■ Прошу вырезать эти кадры из фильма, который вы снимаете. Как можно говорить о дружбе с азербайджанцами? Мы никогда не будем дружить. Это невозможно. Мир будет только временным, война рано или поздно начнется снова. Азербайджанцы всегда будут хотеть воевать с нами.
■ Национальность тут ни причем. Нужны хорошие политики.
■ Думаю для самих же азербайджанцев невозможно будет возвращение в Карабах. Как они могут вернуться и жить в Агдаме? Точно также армяне никогда не захотят вернуться в Сумгаит.
ШУШИ, 17 декабря
В Шуши между студентами разгорелся спор, надо ли встречаться с молодежью Азербайджана. Некоторые свое желание общаться с азербайджанцами объясняли тем, что хотят знать, что они думают на самом деле. Их оппоненты советовали получать информацию через интернет.
Было и такое мнение, что общение не может ничего изменить: мы можем общаться, но каждый, внутри себя будет чувствовать вражду.
Еще одной темой для бурного обсуждения стал эпизод фильма о шушинцах. Почему в нашем городе не нашлось других людей, кроме женщины-попрошайки?
Другой эпизод - интервью из Баку бывшей шушинки, которая скучает по родному городу - был тоже воспринят в штыки.
Трагедия человека, которую многие, сидящие в зале знали лично, ушла на второй план. Каждый спешил высказать свое мнение о том, что возвращение беженцев невозможно.
■ Оба народа пострадали в войне, и сейчас для нас война продолжается - для людей, которые подрываются на минах, для тех, кто мучается от ранений, для детей, которые растут без отцов.
■ Старшее и среднее поколение в какой-то мере может принять идею о примирении, но молодежь - она видела войну и сейчас слышит только о войне.
■ Надо наконец понять, что если мы будем жить вместе, война будет все время повторяться. Именно для того, чтобы был мир, в Азербайджане должны примириться с тем, что они не могут сюда вернуться.
■ Во время войны было много бесчеловечного, было предательство и жестокость. Об этом невозможно забыть и жить вместе.
■ Еще одной темой разговора стала миротворческая деятельность. Для кого мы все это делаем? Кому нужны контакты?
■ Есть вопросы, которые волнуют нас, есть вопросы, которые волнуют азербайджанцев. Можно ли собрать все это вместе и рассматривать вместе все эти вопросы? Ведь это настолько взаимосвязано, что невозможно решить каждый вопрос по отдельности.
■ Нельзя считать миротворчество предательством. Мы сами, все должны быть в миротворчестве, и не должны оставлять это третьей стороне - грузинам, русским, европейцам.
Было и такое мнение, что общение не может ничего изменить: мы можем общаться, но каждый, внутри себя будет чувствовать вражду.
Еще одной темой для бурного обсуждения стал эпизод фильма о шушинцах. Почему в нашем городе не нашлось других людей, кроме женщины-попрошайки?
Другой эпизод - интервью из Баку бывшей шушинки, которая скучает по родному городу - был тоже воспринят в штыки.
Трагедия человека, которую многие, сидящие в зале знали лично, ушла на второй план. Каждый спешил высказать свое мнение о том, что возвращение беженцев невозможно.
■ Оба народа пострадали в войне, и сейчас для нас война продолжается - для людей, которые подрываются на минах, для тех, кто мучается от ранений, для детей, которые растут без отцов.
■ Старшее и среднее поколение в какой-то мере может принять идею о примирении, но молодежь - она видела войну и сейчас слышит только о войне.
■ Надо наконец понять, что если мы будем жить вместе, война будет все время повторяться. Именно для того, чтобы был мир, в Азербайджане должны примириться с тем, что они не могут сюда вернуться.
■ Во время войны было много бесчеловечного, было предательство и жестокость. Об этом невозможно забыть и жить вместе.
■ Еще одной темой разговора стала миротворческая деятельность. Для кого мы все это делаем? Кому нужны контакты?
■ Есть вопросы, которые волнуют нас, есть вопросы, которые волнуют азербайджанцев. Можно ли собрать все это вместе и рассматривать вместе все эти вопросы? Ведь это настолько взаимосвязано, что невозможно решить каждый вопрос по отдельности.
■ Нельзя считать миротворчество предательством. Мы сами, все должны быть в миротворчестве, и не должны оставлять это третьей стороне - грузинам, русским, европейцам.
ГАДРУТ, 19 декабря
■ Решение проблемы это, конечно, дело политиков. Но эти решения не должны приносить боль людям. Война принесла нам много боли, к миру невозможно прийти, усугубляя эту боль.
■ Я думаю, что сегодня нам прежде всего мешают посредники с их собственными интересами. Ни один посредник не может быть объективным. И надо сделать все, чтобы был налажен прямой диалог Карабах-Азербайджан. Мы должны прежде всего понять друг друга. Здесь очень тонкий вопрос. Нужны уступки с обеих сторон и прежде всего - безопасность людей, живущих сейчас в Карабахе.
■ Карабахский вопрос - это часть политики пантюркизма. И не имеет смысла говорить об армяно-азербайджанских отношениях. Мы обманываем себя. В конечном счете наша жизнь зависит от супердержав, от США, прежде всего.
■ Все эти годы очень мало прислушивались к мнению карабахцев. И поэтому наверно, мы требуем, чтобы этот фильм был снят в нашу пользу, с нашей позиции. А грузинская съемочная группа снимала то, что есть, а не то что мы хотим. Это естественно, что мы не хотим возвращения беженцев сюда, мы не хотим жить вместе с азербайджанцами, и я уверен, что это чувство обоюдное.
■ Разговор и решение вопросов между двумя народами, как и между двумя людьми, возможен только тогда, когда стороны равноправны. Могут ли нас сегодня в Азербайджане рассматривать как равную сторону? До тех пор пока этого не случится ситуацию невозможно изменить.
■ На государственном уровне, Азербайджан, конечно игнорирует даже само существование НКР, но на общественном уровне, я думаю возможен полноценный диалог. И этот диалог нужен.
■ Я думаю, что сегодня нам прежде всего мешают посредники с их собственными интересами. Ни один посредник не может быть объективным. И надо сделать все, чтобы был налажен прямой диалог Карабах-Азербайджан. Мы должны прежде всего понять друг друга. Здесь очень тонкий вопрос. Нужны уступки с обеих сторон и прежде всего - безопасность людей, живущих сейчас в Карабахе.
■ Карабахский вопрос - это часть политики пантюркизма. И не имеет смысла говорить об армяно-азербайджанских отношениях. Мы обманываем себя. В конечном счете наша жизнь зависит от супердержав, от США, прежде всего.
■ Все эти годы очень мало прислушивались к мнению карабахцев. И поэтому наверно, мы требуем, чтобы этот фильм был снят в нашу пользу, с нашей позиции. А грузинская съемочная группа снимала то, что есть, а не то что мы хотим. Это естественно, что мы не хотим возвращения беженцев сюда, мы не хотим жить вместе с азербайджанцами, и я уверен, что это чувство обоюдное.
■ Разговор и решение вопросов между двумя народами, как и между двумя людьми, возможен только тогда, когда стороны равноправны. Могут ли нас сегодня в Азербайджане рассматривать как равную сторону? До тех пор пока этого не случится ситуацию невозможно изменить.
■ На государственном уровне, Азербайджан, конечно игнорирует даже само существование НКР, но на общественном уровне, я думаю возможен полноценный диалог. И этот диалог нужен.
МАРДАКЕРТ, 20 декабря
■
Разрушения и жестокость были с обеих сторон. 8 деревень мардакертского района уже не существуют, сравнены с землей. Движение за самоопределение было нашим выбором, а война была нам навязана. Мы воевали, чтобы выжить.
■ Из-за того, что мы помним своих друзей-азербайджанцев, ничего не меняется. Все решают политики. Демократии нет. В фильме азербайджанцы заучено повторяют позицию своего руководства. Народы могут жить вместе, но соответствует ли это политическим программам руководства? Я, например, не понимаю позицию руководства Армении. По моему армянская сторона должна по своей инициативе выйти из переговорного процесса и требовать, чтобы Карабах стал стороной переговоров. Мы можем использовать экспертную помощь, но у нас есть свое государство, своя концепция и своя дипломатия.
■ Карабах сегодня непризнанное государство и, в отличие от Армении и Азербайджана, не является членом международных организаций. Карабах превратился просто в рычаг воздействия на Армению или Азербайджан. Сегодня есть 100 возможных сценариев решения конфликта, все они реальны и их можно применить. Мы маленькое государство, и поэтому не можем быть воинственным государством, но нам нужно, чтобы учитывали наше мнение. Диалог возможен только в одном формате НКР-Азербайджан, как это происходит в отношениях Абхазии и Грузии, России и Чечни.
■ Люди, которые имели потери в войне, могут быть в первых рядах переговоров. Но сейчас участвуют в переговорах всего несколько человек с обеих сторон, это политики далекие от войны. Есть такое изречение - мирные договора должны заключатся под свист пуль, а не в столицах.
■ Наше будущее - это налаживание отношений: через экономику, через искусство - как вы это делаете сейчас. Но эффект от этого будет ограниченным. Погоду сейчас делают политики.
■ Мой дом находится в таком месте, что я могу смотреть только азербайджанское телевидение. Во время Гейдара Алиева каждую пятницу я спешил к телевизору - смотреть передачу, в которой встречались и дискутировали армянские и азербайджанские деятели - футболисты, историки и даже генералы. Я думал, что есть надежда на скорое примирение. Почему сейчас нет таких передач? Ведь телевидение - это большая сила. А сейчас есть только Садахлу - для общения.
Вопрос Георгию Ваняну: Довольны ли Вы своей работой с азербайджанскими коллегами? Думаю они очень часто Вас подводят в работе...
Ответ: Друзья никогда не подводят меня. Есть некоторые объективные причины, которые затрудняют нашу совместную работу. Но многое зависит и от нас самих. Как мы используем те возможности, что имеем, как мы используем то время, которое имеем для общения. Вопрос в том, о чем хотим мы говорить с азербайджанским обществом?
■ Я хочу опять сказать о пропаганде. Недавно мне удалось увидеться со знакомым азербайджанцем. Он спрашивает меня: Зачем перекрываете воду? Могу его я убедить в том, что вижу своими глазами - река течет в их сторону, а телевидение говорит о том, что Мардакерт держит в водной блокаде соседние азербайджанские села. Так куда же течет вода?
■ Я не понимаю, как это получается? Торговцы - общаются, общественные деятели, ученые - общаются, художники общаются - только президенты, от которых все зависит - не могут общаться?!
■ Насчет фильма хочу сказать, что не надо приставать к словам, которые в нем сказаны. Надо смотреть на людей и видеть - о многом они молчат…
■ Из-за того, что мы помним своих друзей-азербайджанцев, ничего не меняется. Все решают политики. Демократии нет. В фильме азербайджанцы заучено повторяют позицию своего руководства. Народы могут жить вместе, но соответствует ли это политическим программам руководства? Я, например, не понимаю позицию руководства Армении. По моему армянская сторона должна по своей инициативе выйти из переговорного процесса и требовать, чтобы Карабах стал стороной переговоров. Мы можем использовать экспертную помощь, но у нас есть свое государство, своя концепция и своя дипломатия.
■ Карабах сегодня непризнанное государство и, в отличие от Армении и Азербайджана, не является членом международных организаций. Карабах превратился просто в рычаг воздействия на Армению или Азербайджан. Сегодня есть 100 возможных сценариев решения конфликта, все они реальны и их можно применить. Мы маленькое государство, и поэтому не можем быть воинственным государством, но нам нужно, чтобы учитывали наше мнение. Диалог возможен только в одном формате НКР-Азербайджан, как это происходит в отношениях Абхазии и Грузии, России и Чечни.
■ Люди, которые имели потери в войне, могут быть в первых рядах переговоров. Но сейчас участвуют в переговорах всего несколько человек с обеих сторон, это политики далекие от войны. Есть такое изречение - мирные договора должны заключатся под свист пуль, а не в столицах.
■ Наше будущее - это налаживание отношений: через экономику, через искусство - как вы это делаете сейчас. Но эффект от этого будет ограниченным. Погоду сейчас делают политики.
■ Мой дом находится в таком месте, что я могу смотреть только азербайджанское телевидение. Во время Гейдара Алиева каждую пятницу я спешил к телевизору - смотреть передачу, в которой встречались и дискутировали армянские и азербайджанские деятели - футболисты, историки и даже генералы. Я думал, что есть надежда на скорое примирение. Почему сейчас нет таких передач? Ведь телевидение - это большая сила. А сейчас есть только Садахлу - для общения.
Вопрос Георгию Ваняну: Довольны ли Вы своей работой с азербайджанскими коллегами? Думаю они очень часто Вас подводят в работе...
Ответ: Друзья никогда не подводят меня. Есть некоторые объективные причины, которые затрудняют нашу совместную работу. Но многое зависит и от нас самих. Как мы используем те возможности, что имеем, как мы используем то время, которое имеем для общения. Вопрос в том, о чем хотим мы говорить с азербайджанским обществом?
■ Я хочу опять сказать о пропаганде. Недавно мне удалось увидеться со знакомым азербайджанцем. Он спрашивает меня: Зачем перекрываете воду? Могу его я убедить в том, что вижу своими глазами - река течет в их сторону, а телевидение говорит о том, что Мардакерт держит в водной блокаде соседние азербайджанские села. Так куда же течет вода?
■ Я не понимаю, как это получается? Торговцы - общаются, общественные деятели, ученые - общаются, художники общаются - только президенты, от которых все зависит - не могут общаться?!
■ Насчет фильма хочу сказать, что не надо приставать к словам, которые в нем сказаны. Надо смотреть на людей и видеть - о многом они молчат…
ЛАЧИН, 21 декабря
В Лачине несколько ораторов долго говорили об истории вопроса и истории армянского народа в целом. Только к концу встречи нам удалось подвести разговор к необходимости общественного диалога и общественного обсуждения проблем.
Почему вы сейчас ставите вопрос совместного проживания? Это искусственный и надуманный вопрос. На чьей земле мы будем проживать совместно? Прежде всего нужно признать НКР. Мы не хотим стать частью армянской диаспоры!
■ Нас хотят заставить забыть о том, что была война и вернуть нас в прежнее состояние. Руководство хочет убедить народ в том, что это возможно.
■ Я беженка из Мартунашена, Ханлара. Нам было очень трудно здесь заселять чужие дома. Но другого выхода не было. По-человечески я понимаю горе беженцев-азербайджанцев, но их, как и нас, утешить невозможно. Мы никогда не будем жить по-прежнему в своих домах.
■ Нас хотят заставить забыть о том, что была война и вернуть нас в прежнее состояние. Руководство хочет убедить народ в том, что это возможно.
■ Я беженка из Мартунашена, Ханлара. Нам было очень трудно здесь заселять чужие дома. Но другого выхода не было. По-человечески я понимаю горе беженцев-азербайджанцев, но их, как и нас, утешить невозможно. Мы никогда не будем жить по-прежнему в своих домах.
МАРТУНИ, 22 декабря
■
Как можно сейчас обсуждать вопрос возращения беженцев, когда у нас даже нет соседских отношений. Единственное что происходит между нами: они говорят, что хотят начать войну, а мы говорим, что готовы к войне и дадим им достойный отпор. Армении сейчас трудно понять карабахцев. Если установится мир и не будет войны, карабахцы сами смогут восстановить отношения. У нас никогда не было цели выгнать азербайджанцев отсюда.
■ Когда случились сумгаитские события, сами азербайджанцы осудили это, но после этого из Баку были изгнаны армяне. Больше, чем другим людям, сегодня мир нужен нам, беженцам. К сожалению, в фильме, который мы только что посмотрели, этого не видно. У нас и у азербайджанцев есть претензии не друг к другу, а к политологам и политикам.
■ У нас были соседи и друзья, но были и большие потери. Мы смотрим сейчас телевидение Азербайджана. Азербайджанская пропаганда растравляет раны, ведет нас к новой войне, к гибели. Мы видим и слышим это каждый день. Новое поколение воспитывается так, что теряешь надежду на восстановление отношений.
■ Сейчас очень рано говорить о примирении, но это не значит, что ваша работа не имеет смысла. Очень важно, чтобы многие поддержали вас. Мы только хотим сказать, что процесс примирения будет очень трудным.
■ Важно, чтобы вас поддержали в Азербайджане. И чтобы было больше контактов здесь, в Карабахе. Армении трудно понять нашу боль.
■ Я беженка. Мы вместе с семьей кочевали по санаториям Армении и наконец приехали в Карабах. Кто за эти годы спросил меня, как я живу, какие у меня проблемы? Когда мы получаем какую-либо мизерную помощь, мы чувствуем себя попрошайками. Могут ли люди не испытавшее это понять нас?
■ Когда случились сумгаитские события, сами азербайджанцы осудили это, но после этого из Баку были изгнаны армяне. Больше, чем другим людям, сегодня мир нужен нам, беженцам. К сожалению, в фильме, который мы только что посмотрели, этого не видно. У нас и у азербайджанцев есть претензии не друг к другу, а к политологам и политикам.
■ У нас были соседи и друзья, но были и большие потери. Мы смотрим сейчас телевидение Азербайджана. Азербайджанская пропаганда растравляет раны, ведет нас к новой войне, к гибели. Мы видим и слышим это каждый день. Новое поколение воспитывается так, что теряешь надежду на восстановление отношений.
■ Сейчас очень рано говорить о примирении, но это не значит, что ваша работа не имеет смысла. Очень важно, чтобы многие поддержали вас. Мы только хотим сказать, что процесс примирения будет очень трудным.
■ Важно, чтобы вас поддержали в Азербайджане. И чтобы было больше контактов здесь, в Карабахе. Армении трудно понять нашу боль.
■ Я беженка. Мы вместе с семьей кочевали по санаториям Армении и наконец приехали в Карабах. Кто за эти годы спросил меня, как я живу, какие у меня проблемы? Когда мы получаем какую-либо мизерную помощь, мы чувствуем себя попрошайками. Могут ли люди не испытавшее это понять нас?
СТЕПАНАКЕРТ, 24 декабря
■
В Университете им. Месропа Маштоца после открытия выставки были две встречи. Первая - со студентами, вторая - более широкая, с участием журналистов, представителей НПО и преподавателей.
■ Столько лет мы с азербайджанцами были изолированы друг от друга и стали врагами. Разве это необходимо менять что-то в наших взаимоотношениях? Мы можем жить рядом, но ведь необязательно, чтобы мы общались и дружили, как это было раньше.
■ Общение на наших территориях невозможно из-за того, что нет политических отношений между странами. Проблема не в людях. Они же общаются в любых других странах.
■ И еще сейчас очень большая разница между ситуациями в Армении и Азербайджане. Например, молодежная организация, которой я руковожу, может принять и обеспечить безопасность десяти, пятнадцати, всех азербайджанских студентов, если они приедут к нам. Могут ли то же сказать в Азербайджане? Никто сейчас в Азербайджане не может отвечать за безопасность армян, если они поедут, например в Баку.
■ Такие проекты, которые вы осуществляете, будут всегда - но они не будут постоянными. Возможность их проведения зависит от наших правительств. Так же как и наши права на свободу передвижения, на свободу мнения и т.д. - их осуществление зависит от наших правительств, а не от нашего желания.
■ Никогда ни одна война не начиналась по воле народа. Государства начинают войну, и если они хотят ее продолжать, то сеют фанатизм среди своего народа. Когда идет такая политика, перемирие не может быть долгим. В наших государствах, и в Азербайджане, как вы рассказали, есть люди, которые не подвержены этому фанатизму, есть нормальные люди. И это естественно, но такие люди как вы всегда в меньшинстве, они не могут воздействовать на государственную политику.
■ Мы не можем, не можем улучшать отношения с азербайджанцами. Этим мы будем предавать память тех, кто погиб в войне.
■ Но я бы хотела иметь возможность общения с азербайджанцами, узнать их мнение о нас и о том, как они живут. Нашим общением нельзя поменять политику, но мы можем изменить мнение друг о друге - это ведь тоже изменение…
■ Забудем о прошлом и будем жить будущим - вот такой девиз сейчас нужен. Но готовы ли люди жить таким девизом?
■ То что вы делаете, пытаетесь через общество менять ситуацию - это стремление к идеалу, это всего лишь стремление, но есть много факторов, которые мешают.
■ Я сама приехала сюда учиться из Армении. Мое отношение к азербайджанцам отличается от того, как к ним относятся карабахцы. В Карабахе было близкое тесное общение, была близость двух народов и была война, сейчас есть воспоминания о ней. У меня нет опыта общения с азербайджанцами в прошлом, я не видела войны, мне сейчас будет очень легко знакомиться с азербайджанцами, общаться, обсуждать проблемы и даже дружить с ними. Но что это изменит? Это не решит проблемы. Здесь, в Карабахе, и там в Азербайджане люди, пережившие войну, должны найти решение.
■ Я приветствую создателей этого фильма ("Карабах"). За полчаса они смогли показать всю сложность ситуации. Очень важно, чтобы этот фильм посмотрели в других странах, как можно больше людей.
■ Этот фильм пробуждает очень болезненные воспоминания. Что думают о нем в Азербайджане? Думают ли том, кем и как была развязана эта война? Думают ли о том, как мы будем преодолевать последствия войны?
■ Я впечатлена фильмом. У нас и у азербайджанцев есть также беженцы, которые живут сейчас в России. Они общаются друг с другом и спрашивают: Кому была нужна эта война?
■ Как бы то ни было, эта война привела нас к сегодняшнему дню. Когда мы заново построили свою страну и государство и хотим жить в мире. Нельзя игнорировать этот факт. Общение - общением, но у нас есть главная цель - признание нашей независимости от Азербайджана.
■ Я думаю за преодоление последствий войны отвечает каждая из стран - это внутрення проблема. А что касается вопроса о том, можем ли мы жить вместе, ответ один - нет, это невозможно. Я принимаю то, что мы оккупанты. Да, мы захватили земли и знали для чего это делаем. И если надо будем защищаться.
■ У меня другая реакция и другое мнение. Я благодарна вам за эту встречу и за вашу деятельность. На войне не бывает победителей. Мы потерпели победу. Мы потеряли очень много замечательных людей. Они украшали нашу страну. Нельзя говорить о том, что война может быть необходимостью. Я потеряла мужа в войне и не хочу, чтобы это повторилось, не хочу, чтобы мои дочери стали вдовами. Сегодня растут дети без отцов, умирают люди от ранений полученных на войне… Я не хочу, чтобы у моего народа были враги, тем более если эти враги - наши соседи. Я завидую тем народам, которые живут в мире со своими соседями. Иметь врага тяжело для человека и более тяжело - для целого народа. У нас было много друзей азербайджанцев, мы их любили. И слава Богу, что армяне и азербайджанцы не конфликтуют за границей, в других странах. Нужно, чтобы победила человечность. Этот фильм, который мы видели о том, что плохо всем. Для меня на этой встрече было открытием то, что сейчас и в Азербайджане есть люди, которые имеют смелость говорить о том, что не хотят войны. Очень важно, чтобы женщины говорили об этом своим мужчинам - сыновьям и мужьям.
■ Молодежи сегодня очень важно знать историю войны - во всех подробностях. Нужно обсуждать эти вопросы в самых больших аудиториях. Разные мнения - это нормально. Каждый должен высказывать свое мнение.
Альберт Восканян: Согласен с Вами. За эти годы между нашими народами возникла невидимая стена. На самом деле мы хотим одного и того же - жить в мире. Мы очень похожи в этом.
■ Но в фильме показано другое. Там азербайджанец говорит, что за триста долларов любой будет готов отвоевать земли.
Георгий Ванян: Мы не видим себя со стороны. На каждой встрече, и в Армении и в Карабахе, находились люди, высказывания которых крайне воинствующие и можно сказать суть их - обыкновенный фашизм. И что, мнение этих людей можно считать мнением народа, общества? Закроем глаза и будем кричать о том, что мы - миролюбивы, а азербайджанцы - агрессивны? В бессмысленной агрессивности - в этом мы тоже похожи друг на друга. Нам нужно разбить машину пропаганды, которая работает сегодня в наших странах. Если мы этого не сделаем, сколько Рамилей Сафаровых будет в будущем и с той, и другой стороны?!
Альберт Восканян: У нас ощущение, что война закончилась - и все хорошо. У нас есть соседи и мы не можем забыть об этом. Для меня война не закончилась, она продолжается сегодня. Мое участие в этом проекте не случайно. Если объяснить это коротко: я не хочу, чтобы другие решали мою судьбу, я сам должен решать как мне жить. И поэтому нам всем очень нужен этот разговор о нашем настоящем и будущем. На наших встречах по-разному воспринимали эту инициативу. Нам было очень трудно. Раны нанесенные войной еще не зажили. Вместе с тем везде находятся люди, которые в то время были далеки от фронта, а сегодня призывают к новой войне. Большая полемика велась вокруг фильма “Карабах”. Я думаю претензии к нашим грузинским коллегам несправедливы. Они работали и были искренны в своей работе. То, что мы пытаемся найти в них противников или соратников, и берем за ориентир наши трудности и наше горе - в этом наша проблема.
■ Столько лет мы с азербайджанцами были изолированы друг от друга и стали врагами. Разве это необходимо менять что-то в наших взаимоотношениях? Мы можем жить рядом, но ведь необязательно, чтобы мы общались и дружили, как это было раньше.
■ Общение на наших территориях невозможно из-за того, что нет политических отношений между странами. Проблема не в людях. Они же общаются в любых других странах.
■ И еще сейчас очень большая разница между ситуациями в Армении и Азербайджане. Например, молодежная организация, которой я руковожу, может принять и обеспечить безопасность десяти, пятнадцати, всех азербайджанских студентов, если они приедут к нам. Могут ли то же сказать в Азербайджане? Никто сейчас в Азербайджане не может отвечать за безопасность армян, если они поедут, например в Баку.
■ Такие проекты, которые вы осуществляете, будут всегда - но они не будут постоянными. Возможность их проведения зависит от наших правительств. Так же как и наши права на свободу передвижения, на свободу мнения и т.д. - их осуществление зависит от наших правительств, а не от нашего желания.
■ Никогда ни одна война не начиналась по воле народа. Государства начинают войну, и если они хотят ее продолжать, то сеют фанатизм среди своего народа. Когда идет такая политика, перемирие не может быть долгим. В наших государствах, и в Азербайджане, как вы рассказали, есть люди, которые не подвержены этому фанатизму, есть нормальные люди. И это естественно, но такие люди как вы всегда в меньшинстве, они не могут воздействовать на государственную политику.
■ Мы не можем, не можем улучшать отношения с азербайджанцами. Этим мы будем предавать память тех, кто погиб в войне.
■ Но я бы хотела иметь возможность общения с азербайджанцами, узнать их мнение о нас и о том, как они живут. Нашим общением нельзя поменять политику, но мы можем изменить мнение друг о друге - это ведь тоже изменение…
■ Забудем о прошлом и будем жить будущим - вот такой девиз сейчас нужен. Но готовы ли люди жить таким девизом?
■ То что вы делаете, пытаетесь через общество менять ситуацию - это стремление к идеалу, это всего лишь стремление, но есть много факторов, которые мешают.
■ Я сама приехала сюда учиться из Армении. Мое отношение к азербайджанцам отличается от того, как к ним относятся карабахцы. В Карабахе было близкое тесное общение, была близость двух народов и была война, сейчас есть воспоминания о ней. У меня нет опыта общения с азербайджанцами в прошлом, я не видела войны, мне сейчас будет очень легко знакомиться с азербайджанцами, общаться, обсуждать проблемы и даже дружить с ними. Но что это изменит? Это не решит проблемы. Здесь, в Карабахе, и там в Азербайджане люди, пережившие войну, должны найти решение.
■ Я приветствую создателей этого фильма ("Карабах"). За полчаса они смогли показать всю сложность ситуации. Очень важно, чтобы этот фильм посмотрели в других странах, как можно больше людей.
■ Этот фильм пробуждает очень болезненные воспоминания. Что думают о нем в Азербайджане? Думают ли том, кем и как была развязана эта война? Думают ли о том, как мы будем преодолевать последствия войны?
■ Я впечатлена фильмом. У нас и у азербайджанцев есть также беженцы, которые живут сейчас в России. Они общаются друг с другом и спрашивают: Кому была нужна эта война?
■ Как бы то ни было, эта война привела нас к сегодняшнему дню. Когда мы заново построили свою страну и государство и хотим жить в мире. Нельзя игнорировать этот факт. Общение - общением, но у нас есть главная цель - признание нашей независимости от Азербайджана.
■ Я думаю за преодоление последствий войны отвечает каждая из стран - это внутрення проблема. А что касается вопроса о том, можем ли мы жить вместе, ответ один - нет, это невозможно. Я принимаю то, что мы оккупанты. Да, мы захватили земли и знали для чего это делаем. И если надо будем защищаться.
■ У меня другая реакция и другое мнение. Я благодарна вам за эту встречу и за вашу деятельность. На войне не бывает победителей. Мы потерпели победу. Мы потеряли очень много замечательных людей. Они украшали нашу страну. Нельзя говорить о том, что война может быть необходимостью. Я потеряла мужа в войне и не хочу, чтобы это повторилось, не хочу, чтобы мои дочери стали вдовами. Сегодня растут дети без отцов, умирают люди от ранений полученных на войне… Я не хочу, чтобы у моего народа были враги, тем более если эти враги - наши соседи. Я завидую тем народам, которые живут в мире со своими соседями. Иметь врага тяжело для человека и более тяжело - для целого народа. У нас было много друзей азербайджанцев, мы их любили. И слава Богу, что армяне и азербайджанцы не конфликтуют за границей, в других странах. Нужно, чтобы победила человечность. Этот фильм, который мы видели о том, что плохо всем. Для меня на этой встрече было открытием то, что сейчас и в Азербайджане есть люди, которые имеют смелость говорить о том, что не хотят войны. Очень важно, чтобы женщины говорили об этом своим мужчинам - сыновьям и мужьям.
■ Молодежи сегодня очень важно знать историю войны - во всех подробностях. Нужно обсуждать эти вопросы в самых больших аудиториях. Разные мнения - это нормально. Каждый должен высказывать свое мнение.
Альберт Восканян: Согласен с Вами. За эти годы между нашими народами возникла невидимая стена. На самом деле мы хотим одного и того же - жить в мире. Мы очень похожи в этом.
■ Но в фильме показано другое. Там азербайджанец говорит, что за триста долларов любой будет готов отвоевать земли.
Георгий Ванян: Мы не видим себя со стороны. На каждой встрече, и в Армении и в Карабахе, находились люди, высказывания которых крайне воинствующие и можно сказать суть их - обыкновенный фашизм. И что, мнение этих людей можно считать мнением народа, общества? Закроем глаза и будем кричать о том, что мы - миролюбивы, а азербайджанцы - агрессивны? В бессмысленной агрессивности - в этом мы тоже похожи друг на друга. Нам нужно разбить машину пропаганды, которая работает сегодня в наших странах. Если мы этого не сделаем, сколько Рамилей Сафаровых будет в будущем и с той, и другой стороны?!
Альберт Восканян: У нас ощущение, что война закончилась - и все хорошо. У нас есть соседи и мы не можем забыть об этом. Для меня война не закончилась, она продолжается сегодня. Мое участие в этом проекте не случайно. Если объяснить это коротко: я не хочу, чтобы другие решали мою судьбу, я сам должен решать как мне жить. И поэтому нам всем очень нужен этот разговор о нашем настоящем и будущем. На наших встречах по-разному воспринимали эту инициативу. Нам было очень трудно. Раны нанесенные войной еще не зажили. Вместе с тем везде находятся люди, которые в то время были далеки от фронта, а сегодня призывают к новой войне. Большая полемика велась вокруг фильма “Карабах”. Я думаю претензии к нашим грузинским коллегам несправедливы. Они работали и были искренны в своей работе. То, что мы пытаемся найти в них противников или соратников, и берем за ориентир наши трудности и наше горе - в этом наша проблема.
