ГИБРИДНЫЙ ИЗОЛЯЦИОНИЗМ АРМЕНИИ, ЕГО ПОСЛЕДСТВИЯ ДЛЯ ГРУЗИИ И ЮЖНОГО КАВКАЗА
Что есть изоляция и изоляционизм?
Изоляция существует на разных уровнях – личностном, социальном, или государственном. Хотя иногда изоляция может быть полезной или даже спасительной, чаще она чревата последствиями. И на личностном, и на групповом уровнях, изоляция опасна – она может вызывать неоправданные экзистенциальные страхи, осадную ментальнось и недоверие к внешнему миру, навязчивые супер-идеи, депрессии и различные невротические симптомы. Однако здесь нас интересует исключительно международная изоляция на государственном уровне, и насколько этот феномен можно наблюдать в случае Армении.
Изоляция страны предполагает ее дистанцирование от процессов в других странах и регионах, отказ от внешнеэкономических обязательств, международных соглашений и сотрудничества, от вступления в международные альянсы или активности в уже существующих альянсах.
Причины изоляции могут быть разные. Как правило, такая изоляция может иметь место в результате политики самоизоляции, т.е. последовательно проведенной руководителями страны политики изоляционизма (напр. говорят часто о самоизоляции Японии до Революции Мейдзи, или о концептуальном американском, раннем албанском или современном северокорейском изоляционизме); или же в результате наложенных на страну извне санкций или иных действий, лишь опосредованно связанных с действиями руководства, вызывающими недовольство и действия внешних игроков, пытающихся изолировать страну (напр. изоляция Ливии при режиме Кадаффи, Ирака при Саддаме Хусейне, Северной Кореи, или Ирана). При этом очевидно, что полная изоляция страны невозможна, и можно лишь говорить о большей или меньшей степени изоляции, или о некотором профиле реализации данного конкретного случая многомерного феномена изоляции.
Теперь в двух словах о политике самоизоляции, или изоляционизме (1) – этой важной внешнеполитической категории действий, институционализированных лидерами, утверждающими, что исходя из национальных интересы своих стран следует в той или иной мере ограничить (политические, торговые, культурные и другие) взаимоотношения с некоторыми странами или международными организациями. Возможная мотивация для ограничения международного участия и взаимодействия может основываться на нежелании быть втянутыми в опасные конфликты, на стремлении защитить страну от чрезмерной или опасной ииммиграции, или внутренний рынок - от нежелательной конкуренции, или же на опасениях открыть доступ для проникновения опасных идеологических или религиозных течений.
В Армении, на мой взгляд, реализуется третья и не слишком распространенная «гибридная» форма навязанной извне самоизоляции - когда под внешним воздействием руководство формально полностью суверенной страны вынуждено реализовывать навязанную политику частичного, или выборочного изоляционизма, - т.е. в некоторой степени и выборочно изолировать себя от процессов и сотрудничества с западным миром, сосредотачиваясь на «евразийском» направлении внешнеполитического и экономического взаимодействия, и тем самым еще более ограничивая независимость своей внешней политики.
Как уже отмечалось, международные отношения, следовательно и изоляция, многомерны. Мерой изоляции можно определить ограничения, налагаемые на: внешние инвестиции и экономическое сотрудничество, международные торговые связи, получаемую техническую и финансовую помощь; свободу передвижения – выезд или въезд в страну; взаимные посещения на разных уровнях; активность и форму сотрудничества (напр. поддержку при голосовании) в международных институтах; сближение правовой базы; т.д.
Учитывая вышесказанное, трудно говорить о четко выраженном “изоляционизме” Армении, а скорее мы имеем дело с относительно мягкой, “гибридной” формой изоляционизма и международной изоляции, на фоне разнонаправленности внешней политики стран Южного Кавказа. (2)
(2) Johnny Melikyan. Georgia looks west, Armenia east. openDemocracy, 03.09.2014
Корни армянской «изоляционистской» внешней политики
Довольно распространено мнение, что поворотным моментом в начале процесса изоляции Армении было 3 сентября 2013 года, когда руководство Армении, после нескольких лет работы и заявлений о своих планах сближения с Европейским Союзом, неожиданно заявило о радикальном изменении интеграционисткого вектора, отказавшись подписывать Ассоциативное согдашение с ЕС и переориентируясь на Таможенный Союз и ЕвразЭС. А ведь непосредственно до этого момента риторика руководства была совершенно иной. (3)
Однако в действительности процесс изоляции начался сразу же с развалом СССР, и блокадой Армении с востока и запада ее границ. Как это ни парадоксально звучит, но приходится слышать, что Армения в какой-то степени стала заложницей победы в горячей фазе Карабахского конфликта, что повлияло как на ее международное положение, так и на ригидность ее руководства во внутренней и внешней политике, и ее чрезмерную зависимость от России. Согласно такой логике, возможно предположить, что с некоторой точки зрения Грузии повезло в том, что она потерпела поражение в своих конфликтах.
Но это уводит слишком далеко в прошлое. Однако нельзя не вспомнить и о том, что еще в 2011 году Вашингтон исключил Армению из программы Вызовы Тысячелетия, ссылаясь на недостаточный прогресс в деле демократизации страны. Еще более ярким примером навязанной извне изоляции было и ограничение в сечении газопровода «Иран-Армения» в 2007 году, хотя и причины этих двух примеров наложенных ограничений и сильно различаются.
Подытоживая, можно отметить, что с одной стороны к 2013 году Армения подошла с достаточным опытом международной изоляции, достигнув ее пика, и с 2014 года делаются попытки преодолеть существующую изоляцию и восстановить многовекторность во внешней политике Армении (4,5,6), в то же время активизируя процесс интеграции в ЕАЭС. С другой стороны, связанные с международной изоляцией проблемы Армении восходят как к недостаточно успешной демократизации страны и неурегулированности Карабахского конфликта, так и последовательному давлению со стороны России в направлении ослабления связей Армении с Западом (7) (хотя трудно не предположить вероятной связи между этими тремя процессами).
(4) Laure Delcour, Kataryna Wolczuk. “Armenia is becoming an important test-case for relations between the EU and the Eurasian Economic Union”. LSE europpblog, 13.05.2015
(5) Marianna Grigoryan. “Armenia: Trying to Break Free of Economic Dependence on Russia?” EurasiaNet's Weekly Digest, 18.05.2015.
(6) «Целью ЕС является достижение безвизового режима с Арменией: Дональд Таск». Armenpress, 20.07.2015
(7) Naira Hayrumyan. Choking Embrace: "Mother" Russia says won’t tolerate "outside interference" in friendly countries. ArmeniaNow, 18.04.2015
Последствия анти-западного евразийства в армянской политике
Хотя среди населения Армении редки явно анти-западные настроения, а руководство страны пытается оживить многовекторную внешнюю политику комплементарности, некоторые внешнеполитические действия можно все-же расценить как находящиеся в русле российской политики анти-западного евразийства, как это просматривается в высказанном отношении к аннексии Крыма Россией, или по итогом голосования армянских делегаций в международных организациях.
В результате навязанной извне выборочной самоизоляции взаимоотношения Армении с Западом несколько замедлились и ослабли, что с неизбежностью ведет к определенным последстваиям для страны и ее населения.
Конечно же, основным результатом переориентации Армении на Евразийскую интеграцию является дальнейшее, и ранее весьма значительное, усиление зависимости от России, и соответственно - ослабление реального суверенитета страны, вынужденной двигаться в фарватере доминирующего «стратегического партнера». Это в свою очередь привело не только к ослаблению международного авторитета Армении, но и к ухудшению отношений с некоторыми странами (как напр. Украиной).
Чрезмерная зависимость от России и в значительной степени утеря контроля над экономикой, траспортной системой, и энергетикой страны, сделали Армению чрезвычайно уязвимой по отношению к внешним шокам, в том числе нестабильности в отношениях между Россией и Грузией, любому ухудшению состояния российской экономики, и в частности от волатильности рубля. (8) Помимо нередких проблем с газопроводом через Грузию, такая уязвимость была отчетливо продемонстрирована во время конфликта августа 2008 года между Россией и Грузией, когда основной транзитный маршрут через Верхний Ларс перестал функционировать. Не менее чувствительна оказалась армянская экономика и к кризисным явлениям в России, не говоря уже о полной беззащитности ведущих энергетических проедприятий против достаточно произвольных действий российских государственных монополий.
Чтобы иметь возможность оценивать экономические потери (9) в результате переориентации на ЕАЭС - следует сравнивать нынешнее положение с ситуацией, в которой Ереван подписал бы договор о ГВЗСТ, учитывая ограничение доступа к европейским рынкам и инвестициям в ситуации кризиса в России; (10) значительное падение торгового оборота со странами ЕАЭС и ослабление экономических связей со странами вне ЭС (все та же Украина); и невозможность в данной ситуации осуществлять долгосрочное планирование. Не только экономика, но и безопасность Армении теперь чрезмерно зависит от решений, принимаемых в Москве, которые зачастую непредсказуемы. И хотя именно Россия рассматривается в Армении как главный гарант ее безопасности, такое монопольное положение страны с несколько непредсказуемой внешней политикой чревато серьезными рисками.
И конечно, дистанцирование от процесса европейской интеграции, накладывающего опрределенную кондициональность, неминуемо ведет к ослаблению/блокировке демократических процессов в стране, включая демократические свободы и права человека; честность выборов; верховенство права, партиципативный политический процесс и институты; экономическую либерализацию и ориентированное на западные стандарты законотворчество.
Все эти процессы в той или иной степени влияют на в высшей степени экзистенциальную проблему Армении - ускорение эмиграции (47,000 и +12% в 2014 г.)(11) и «оттока мозгов», ведущие к сужению возможности для полноценного развития страны и потерю наиболее ценного ресурса государства – образованного и талантливого сегмента молодого поколения.
Внешнеполитический выбор Армении несомненно влияет и на региональную безопасность и другие аспекты ситуации на Южном Кавказе. Имеет место тесное военное сотрудничество между Москвой и Ереваном, в то время как Россия является гарантом безопасности Армении. В свою очередь и Армения играла и играет ключевую роль в поддержании влияния России на Южном Кавказе, особенно с начала 2000-х годов. (12) Однако с этим связаны и риски вовлечения Армении в российскую политику дестабилизации региона, как это имело место в 2008 году. Непредсказуемость политики Москвы, ее стремление до поры до времени поддерживать регулируемое ею же неустойчивое равновесие между сторонами конфликта несет серьезные риски либо возобновления горячей фазы армяно-азербайджанского конфликта, либо дальнейшего замораживания Карабахского конфликта в опасной ситуации ни мира – ни войны.
Подобная неопределенность и подвешенность несет в себе и оправдание авторитаризма в управлении странами-участницами конфликтов, но также и риски возникновения и импорта внутренней нестабильности из России, не заинтересованной в демократизации и европейзации стран ее «ближнего зарубежья». Экспорт авторитаризма и олигархической системы правления, ослабление процесса европеизации и демократизации на всем Южном Кавказе есть наиболее разрушительные последствия российской политики в регионе, чему конечно способствует наличие ее «стратегического партнера», не всегда способного противостоять давлению Москвы даже вопреки собственным интересам.
(9) Armenia Monthly Economic Update. The World Bank Group, March, 2015
(10) «Айкакан жаманак»: В первом полугодии зарубежные инвестиции сократились втрое. Новости Армении, 01.09.2015
(11) Баграт Асатрян. Миграция из Армении в 2014 году выросла на 12%, превысив 47 тыс. человек – эксперт. Lragir, 10.03.15; Баграт Асатрян. Миграция в Армении перерастает в бегство населения. ArmInfo, 28.03.15; Грант Микаелян. Эмиграция из Армении: куда едут армянские мигранты и почему?
(12) Laure Delcour. Faithful But Constrained? Armenia’s Half-Hearted Support for Russia’s Regional Integration Policies in the Post-Soviet Space. LSE, 2014
Внешняя политика Армении и двусторонние отношения с Грузией
Геополитическая среда и внешнеполитическая практика Армении и Грузии несомненно влияют и на двухсторонние отношения этих двух стран. Можно отметить набор ключевых факторов и измерений, оказывающих влияние на эти отношения.
В первую очередь конечно же надо отметить сложный треугольник взаимоотношений и его две стороны Армения-Россия и Россия-Грузия, учитывая различные геополитические и интеграционные ориентации – Армении на ОДКБ и Евразиийский Экономический Союз, Грузии на Запад и на ЕС.
Второй важный фактор это партнерские отношения Грузии с Азербайджаном и Турцией, особенно в свете неразрешенного Карабахского конфликта и блокады Армении со стороны этих двух государств.
Связана с этим и весьма важная для Армении транзитная функция Грузии, через которую осуществляется основной грузопоток из Армении в направлении России и Черного моря.
И наконец, весьма важным для двухсторонних отношений является наличие значительной и по большой мере компактно проживающей армянской общины в Грузии, которая с одной стороны содержит большой потенциал для сближения интересов и взаимодействия двух стран, но нередко явлется и причиной озабоченности или даже напряжения между сторонами.
Надо отметить, что эти факторы играют различную роль в спектре двухсторонних отношений – если для находящейся в блокаде Армении важнейщим является транзитная функция Грузии, то для Грузии, хоть транзит и служит источником значительных доходов и является неким гарантом хороших двухсторонних отношений, все же больше внимания заслуживает роль Армении как стратегического форпоста России и связанные с этим проблемы безопасности. В то же время существование армянской общины в Грузии одинаково важно для обеих стран, хоть и по разным причинам.
Именно в свете вышеуказанных четырех тем и надо рассматривать влияние внешней политики Армении и ее «гибридного» изоляционизма на весь спектр двухсторонних взаимоотношений.
Как уже было сказано выше, несмотря на наличие определенных противоречий и различных внешнеполитических ориентаций, отношения между двумя странами подчеркнуто хорошие (13), и даже время от времени возникающиеся проблемы (как например весенний скандал, связанный с контактами официального Еревана с югоосетинским руководством) (14) не влияют на устойчивость добрососедского партнерства (15,16) имеющего как экономические и культурные, но даже и военные (17) измерения. Пока еще действует соглашение о зоне свободной торговли Армении с Грузией, хотя и будущее этого соглашения теперь под вопросом. Часто имеют место взаимные визиты членов правительства, а движение населения между странами весьма значительно, хотя и несколько асимметрично по понятным причинам (наличие армянской общины в Грузии и традиционные культурные связи с Тбилиси, как одним из исторических центров армянской культуры; транзит через Грузию; и наконец, туристическая привлекательность черноморского побережья).
Тем не менее, как чрезмерная зависимость Армении от российского влияния, так и ее возрастающая интеграция в альтернативные экономические и военные структуры не могут не вызывать определенных опасений.
Включение Грузии и Армении в разные торговые объединение несут риски конфликта между соответсвующими таможенными стандартами и тарифами. Как заявил несколько месяцев назад министр экономики Армении Карен Чшмаритян: «Сохранение режима свободной торговли выгодно обеим сторонам – и Армении, и Грузии, к сохранению этого режима стремится и грузинская сторона. Здесь вопрос в том, чтобы с течением времени и мы, и грузинская сторона смогли сохранить этот режим со своими странами-партнерами».(18) Но проблема как раз в том, что в Тбилиси нет уверенности, что Ереван сможет устоять против давления со стороны Москвы, если там решат потребовать упразднения такого режима, (19) даже если это будет и через несколько лет, как сейчас ожидается.
Еще больше опасений связано в Грузии со сферой безопасности, ведь в случае, если вновь возникнут риски военного противостояния с Россией, не никакой гарантии что российская военная база в Гюмри не будет использована в качестве военного плацдарма, направленного против Грузии (как это по-видимому имело место в 2008 году). Учитывая тот факт, что Россия не имеет прямого сообщения с Арменией, при возникновения любого регионального конфликта воздушное пространство Грузии и ее границы рискуют быть нарушенными Россией, которая не всегда бережно относиться к суверенитету соседних стран.
Именно опасение чрезмерной зависимости Армении от России и постепенного ослабления ее суверенитета создают ощущение угрозы и ведут к секуритизации двухсторонних отношений. С этим же связано откровенное нежелание Тбилиси согласиться на возобновление железнодорожного сообщения через Абхазию, что еще больше усилило бы стратегическое присутствие России и соответствущие угрозы региональной безопасности.
(14) Armen Grigoryan. “New Strains in Armenian-Georgian Relations”. The Jamestown Foundation, 12.05.2015
(15) Erik Davtyan. “New prospects in Armenia-Georgia relations.” CACI Analyst, 19.08.2015
(16) Armenian – Georgian Relations: Challenges and Opportunities for the Bilateral Cooperation. Yerevan, 2014
(17) «Davit Tonoyan: Armenia and Georgia trust each other». Mediamax, 27.07.2015
(18) «Армения и Грузия постараются хоть несколько лет не менять таможенные тарифы». PanArmenian.net, 25 декабря 2014
(19) Madona Gasanova. “Armenia’s EaCU Membership to Force Revision of Trade Relations with Georgia.” Financial, 03.08.2015
Перспективы де-изоляции Армении
Представляется, что есть несколько перспективных направлений, ведущих к постепенной де-изоляции в ситуации относительной геополитической стабильности (т.к. предвидение возможных радикальных изменений расстановки сил в регионе выходит за рамки моей презентации).
• Прогресс в направлении урегулирования Карабахского конфликта, так как только Армения обладает возможностью пойти на определенные уступки здесь и тем самым радикально разрядить существующую напряженность, улучшив отношения и с Анкарой, и с Баку.
• Прогресс в направлении демократизации общества, что кардинально улучшит отношения с Западом без необходимости каких-либо рискованных внешнеполитических действий.
• Поиск альтернативной возможности дальнейшего улучшения отношений с ЕС вне рамок Ассоциативного соглашения, при этом заручившись поддержкой США.
• Дальнейшее сближение с Грузией и использование сотрудничества с ней для продвижения в направлениии европеизации страны, а также для проникновения на европейские рынки. В такой ситуации армянская община в Грузии приобрела бы важную роль посредника, и из возможного источника напряженности превратилась бы в мост между странами и культурами.
Георгий Тархан-Моурави
25-09-15
Тбилиси - Текали
