24 АПРЕЛЯ 1965 ГОДА:
ТРИ ВЕРСИИ ОДНОГО ДНЯ
24 апреля 1965 года в городе Ереване (в то время в столице Армянской ССР) прошли массовые митинги и шествия, которые в одних случаях описываются как стихийный и неуправляемый народный бунт, в других как организованные акции подпольных организаций.
Есть также версия, что эти акции вполне совпадали с «линией партии» и были организованы по той же схеме, что и любое массовое мероприятие в СССР, такое например, как первомайский парад. В тот же день, вечером, состоялось торжественное заседание общественности с участием высшего партийного руководства, Католикоса всех армян Вазгена I, руководства различных гос.учреждений и элитарной интеллигенции. Мероприятие было посвящено памяти жертв геноцида (в то время употреблялись слова «резня» или «Мец Егерн»).
К сожалению, попытка воссоздать полную и объективную картину причинно-следственных связей между событиями этого одного дня, затрудняется «сенситивностью» истории армянского национализма, которая и в наши дни остается инструментом информационной войны. По этой причине, даже отдельные эпизоды недавнего прошлого, происходящие с участием десятков тысяч людей и на глазах такого же числа очевидцев – теряются за густым занавесом претенциозности и идеологизации.
В данной работе делается попытка сопоставить различные источники – исторические монографии, рассказы свидетелей, публикации в СМИ, выявить основные противоречия, касающиеся как самых событий, так и их предпосылок и следствий.
Версия 1.
Возрождение народной памяти в условиях хрущевской оттепели.
Коммунистическое руководство держит под контролем
процесс пробуждения.
Комплиментарность Кремля
Официальные источники Республики Армении, в частности Музей-институт Геноцида армян при АН РА, крайне скупо отображают эти события: «24 апреля 1965 г. в Советской Армении были организованы (выд. Л.П) демонстрации, участники которых потребовали признать Армянский Геноцид, была сломлена стена молчания, созданная вокруг этой проблемы в годы советской власти.» (перевод с армянского)(1) В рамках подобной интерпретации остаются и многочисленные современные учебники и энциклопедии по истории Арм. ССР, а также материалы об истории процесса признания геноцида армян.
Вот как описывает апрельские события 1965 года этнограф, доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Института археологии и этнографии Национальной академии наук Армении Арутюн Марутян: «… Во время стотысячного митинга и шествия 24 апреля 1965 года, посвященных 50-летию геноцида и ознаменовавших «национальное пробуждение», транспарантов практически не было: в руках у митингующих было один-два плаката и транспаранта, в которых содержался призыв к справедливому решению армянского вопроса. На одном из этих транспарантов было написано «Верните земли», а на одном плакате с контурами Масисов (Большой и Малый Арарат) было написано: «Справедливо решите армянский вопрос». По свидетельству другого очевидца, митингующие «молодые люди несли плакаты с крупно написанными лозунгами: «Требуем справедливого решения армянского вопроса», «Армянский вопрос не имеет срока давности», «Требуем возврата отнятых у нас земель». Четыре слога, сорвавшиеся с губ тысячи людей и спустившиеся с плакатов, проносились над шагающими рядами: “На-ши зем-ли!”, “На-ши зем-ли!”. Был еще один большой транспарант, который несли впереди многотысячного шествия и на котором были отмечены только дата геноцида: 1915 год и число жертв - 2 млн. Небольшое количество транспарантов, пожалуй, было следствием того, что эти выступления не успели перерасти в народное движение.» (2)
Далее автор монографии связывает данные выступления с внутриполитическими изменениями в СССР, хрущевской оттепелью, во время которой было допущено определенное свободомыслие относительно темы геноцида в литературе. Притом, новое поколение писателей и поэтов, в отличие от своих предшественников, создавших литературу детских воспоминаний об утерянной родине и часто обходивших описание эпизодов резни, ввело в своих произведениях художественное описание не только эпизодов насилия и гонений, но и охватывало более широкую политическую панораму, описывая армянское сопротивление – национально-освободительную борьбу. Вместе с тем, как считает автор монографии, основное содержание литературы этого периода можно передать призывом к «мирной мести» Сильвы Капутикян из поэмы «Размышления на полпути»: «Ты должен отомстить, продолжая жить».
По версии А. Марутяна, Руководитель компартии Армении того времени Я. Заробян в письме, адресованном ЦК КПСС, проведение мероприятий, посвященных 50-летию геноцида, обосновывал идеологически: «чтобы в истории народов не повторялись подобные трагедии». Аргумент неповторения - общепринятый для советской идеологии постулат.
В том же духе советская история интерпретирует решение о увековечении памяти погибших. Благодаря общим усилиями партийного руководства и интеллигенции Армении в 1964-65 гг. были приняты решения ЦК КПСС и ЦК КП Армении о сооружении памятника «армянам, павшим в годы Первой мировой войны». В том же 1965 г. в Ереване, на холме Цицернакаберд началось строительство мемориального комплекса, которое завершилось в 1967.
Далее автор монографии подчеркивает, что именно с начала 1960-х годов в Советском Союзе начали строить мемориальные комплексы, посвященные победе в Великой Отечественной войне, такие как, например, памятник-ансамбль “Героям Сталинградской битвы” (Волгоград, 1963-67 гг.), памятник Неизвестному солдату на Красной площади Москвы (1965 г.) и др. То есть, мемориальный комплекс жертвам геноцида, так или иначе, помещается в ряд построек памятного характера, начатых в эти годы.
А. Марутян отмечает, что уже в апреле 1968 г. народ вышел не на центральные улицы и площади столицы, а организованными колоннами двинулся на окраину города, чтоб возложить цветы и венки к Памятнику жертвам геноцида. Таким образом, массовые выступления 24 апреля 1965 г. в последующие годы трансформировались в неофициально разрешенные траурные шествия. С середины 1970-х годов эти шествия возглавляли руководители компартии тем самым, (а также Минутой молчания) придавая государственное звучание мероприятиям, посвященным памяти жертв геноцида.
Нужно отметить, что версия, изложенная Марутяном, была выработана еще при коммунистическом режиме. Но и сейчас она практически буквально повторяется в учебной литературе для ВУЗов и в школьных учебниках. Суть данной трактовки состоит в том, что под воздействием реанимации коллективной памяти у армянского советского народа появилась потребность в поминовении жертв геноцида, и решение партийного руководства ввело это желание в рамки советской идеологии, нейтрализовав протестные настроения и фактически узаконив право армян, а точнее армян, живущих в Арм. ССР иметь собственную, уникальную дату памяти и уникальный ритуал.
Тот же контекст изложен в работе профессора Ю.Г. Барсегова: «При существовавших в СССР порядках безгласная советская республика ставить вопрос о правах своего народа не могла. Руководители Армянской ССР не имели права не только на какие-либо международные акции в защиту прав и интересов народа - жертвы геноцида, но даже на упоминание геноцида как исторического факта. Именно на это рассчитывали кемалистские союзники РСФСР, когда договаривались с нею о разделе Армении и советизации небольшой ее части. Переломным в этом отношении стало 50-летие событий 1915 г. в самой Армянской ССР народ, пренебрегая запретами властей, стал самочинно, явочным порядком устанавливать памятники жертвам этого преступления. Не имея возможности поднимать вопрос о геноциде по своей инициативе, руководство Армянской ССР на уровне первых секретарей ЦК Коммунистической партии республики в рамках существовавшей иерархической системы СССР стало обращаться в партийно-правительственные инстанции СССР, ссылаясь на массовое движение армян в диаспоре и стихийные выступления населения в самой республике. Отмечая, что остановить это движение невозможно, руководители советской республики предлагали взять стихийное массовое движение под «контроль партии и правительства». Ставился вопрос об официальном признании факта геноцида армян и исправлении связанной с этим исторической несправедливости - территориального ограбления Армении. (3)
Примечательно, что в подобных трактовках не приводится четкая хронология событий, и остается завуалированным тот факт, что инициатива просьбы в Кремль об учреждении памятной даты и постройке мемориала была выдвинута властями Арм. ССР почти за год до митинга. Фактов других стихийных массовых акций за тот период не было. Таким образом, можно предположить, что митинги изначально не носили протестный характер, а могли быть организованы силами студентов-активистов «в поддержку линии руководства республики».
Нужно отметить также, что митинги и шествия начались с утра. Как отмечается в различных источниках, основная масса участников - студенты, собравшись около университета и институтов, не пошли на занятия и колоннами двинулись к Пантеону, оттуда - на площадь Ленина. Таким образом, задолго до официального мероприятия – собрания руководства республики и интеллигенции, в городе наблюдались массовые акции. Если бы они действительно были стихийными, или более того, организованными со стороны нелегальных организаций – логично было бы предположить, что силы правопорядка должны были как-то вмешаться и хотя бы попытаться прекратить их. Тем более можно было не допустить скопление толпы у здания Оперного театра, где проходило собрание. Все публикации об этих событиях, а также рассказы свидетелей, с которыми я лично беседовала, свидетельствуют о том, что участники митингов и шествий заранее знали: «добро получено сверху». Студенты, например, вышли на улицы в полном составе – включая старост и комсомольских вожаков.
Народная масса, вышедшая на улицу, была уверена в законности происходящего. И эта уверенность была подкреплена тем, что именно государственные институты – книгоиздательства, высшие учебные заведения, научные кадры, еще задолго до этих событий, были задействованы в широком освещении резни армян в Османской империи. Массовое мероприятие протеста против политики турецкого правительства – не могло быть необычным для рядовых советских граждан. Что касается транспарантов с требованием земель, как уже было отмечено выше, их было очень мало. По рассказу очевидцев, скандирование «На-ши зе-мли!» было подхвачено всеми, хотя многие в тот момент не улавливали его смысла.
Можно предположить, что эти шествия не только не были сюрпризом для руководства Арм. ССР, но и негласно контролировались и направлялись властями. Эта «негласность» стала источником комплекса мифов в мемуарной литературе, в интервью и очерках, описывающих смелое противостояние партийной и интеллектуальной элиты Арм. ССР кремлевским властям. В мифах восхваляется гибкость и хитрость армянской партийной номенклатуры, а также описываются мнимые трудности и потери функционеров, которые пробивали «вопрос геноцида» и «защищали народ» от кремлевского произвола.
Нужно отметить, что интеллигенция (поэт и писатель Сильва Капутикян, академик Виктор Амбарцумян, писатель Серо Ханзадян и др.) фигурирующая в этих переговорах не пострадала, более того их личная карьера неуклонно шла в гору в последующие годы.
На мой взгляд, безосновательно также утверждение о том, что отставка Якова Заробяна в 1966 году была как-то связана с этим эпизодом. На посту первого секретаря ЦК его заменил Антон Кочинян, который продолжил активное лоббирование вопроса утверждения памятной даты и курировал строительство мемориала в Цицернакаберде. Важно отметить, что и позже, при К. Демирчяне (1974-1988) 24 апреля было негласным нерабочим днем. Каждый год школьники, студенты, работники госучреждений собирались с утра и шли к мемориалу, образуя массовое шествие. Притом никто ни разу не был наказан за неявку на урок или на работу. Трудно предположить, что данная акция могла проводиться вопреки установкам Кремля.
Более того, спустя 10 лет после интересующих нас событий, первый секретарь ЦК Арм. ССР Карен Демирчян ввел новую традицию. Вечером, 23 апреля, он выступил по телевидению, определив официальную позицию Советской Армении, которая заключалась в однозначном осуждении турецких властей, организаторов геноцида армян. На следующий день, 24 апреля, политическое руководство страны в полном составе посетило Цицернакаберд и возложило венки в память о невинно убиенных. А ближе к вечеру по всей республике была объявлена минута молчания. (4)
Для начала приведем содержание мифа о том, как первый секретарь ЦК Армении Яков Заробян пробивал в Кремле решение об учреждении памятной даты и строительстве мемориала. По воспоминаниям Рубена Арушаняна (экономиста, ныне ректора Университета Менеджмента, Ереван): «В начале апреля 1965 г. Заробян встретился с Л. Брежневым. Он повез с собой в Москву множество документов, иллюстрирующих события тех лет, приводил цитаты из публикаций зарубежной прессы. Во время разговора Генсек не только рассердился, но и пригрозил Заробяну: «Яков Никитич, хватит. Каждый раз с разными старыми историями мешаете нашей работе». Но почувствовав, что выразился слишком грубо, решил смягчить тон: «Ну хорошо, для того, чтобы навсегда покончить с этим вопросом, разрешаю завтра, на заседании Бюро ЦК тебе выступить, примем решение и все – навсегда закроем этот вопрос.» Трудно представить в каком душевном состоянии Заробян провел эту ночь, подготавливая в номере гостиницы свою речь и предчувствуя свой провал. Заседание было в 9.00, и Заробян, купив утром в фойе гостиницы свежий номер «Правды», даже не успел прочитать ее. Но уже в машине, его взгляд остановился на одном сообщении: «В Анкаре совершено нападение на посольство СССР, есть жертвы.» Неужели Божье проведение вмешалось в Армянский вопрос… Уже подготовленный доклад потерял силу, сообщение «Правды» диктовало иное направление. Заседание Бюро началось вовремя, и первым слово было дано Заробяну. Он представил историю Геноцида армян и, остановившись на дипломатии турецкого правительства, напомнил: «Не было ни одного периода в истории, в который Турция стояла бы рядом с Россией, была близка к России». Брежнев перебил Заробяна: «Сейчас турки очень близки к нам, у нас добрососедские отношения». Заробян молча протянул Брежневу газету «Правда». Заседание бюро было прервано. Генсек приказал доложить об обстановке. После чего минутой молчания почтили память погибших. В результате заседания были одобрены три пункта из четырех, предложенных Заробяном: 1. Созвать торжественное траурное заседание в здании Оперного Театра в Ереване; 2. 24 апреля объявить государственным Днем памяти жертв геноцида; 3. На холме Цицернакаберд в Ереване построить Мемориал, увековечивающий память о жертвах геноцида. По указанию Брежнева, не был одобрен только пункт о приспущении флага на площади Ленина.» (5)
Достоверность или хотя бы близость к реальности этой истории можно с уверенностью поставить под сомнение. К сожалению, мне не удалось найти номера газеты «Правда» за тот период, но сведения о ключевом событии данного эпизода - теракте против посольства СССР в Турции, не фигурируют ни в одном, имеющемся в моем распоряжении источнике. Трудно также предположить, что этот, якобы зафиксированный в советской прессе факт, мог выплыть только в воспоминаниях Рубена Арушаняна.
Легенда вторая: «24 и 25 апреля 1965 года в Ереване, в дни, когда впервые армянский народ, пусть сумбурно и по меркам того времени противозаконно, отметил 50-ю годовщину Геноцида в Османской империи, жители пограничных с Турцией города Гюмри (Ленинакан) и близлежащих к границе деревень отмечали странное поведение войск на сопредельной стороне. Вместо того, чтобы сконцентрировать войска на границе, что вполне логично и обыденно в такой ситуации, турецкие пограничные подразделения (а на отдельных участках границы просматривалось, что и передовые позиции 2-й и 3-й полевых турецких армий) поспешно сворачивали тяжелую технику и отходили в глубь страны. Видимо, турецкая сторона просчитывала, что в Советском Союзе не могли иметь место "несанкционированные" массовые выступления общественности, и происходящее в Ереване было расценено как начало возможных провокаций против Турции с далеко идущими планами.» (6)
Попробуем рассмотреть не сами сюжеты вышеизложенных мифов, а выдвинутую в них версию об использовании вопроса геноцида армян в целях обеспечения внешнеполитических интересов СССР и в частности в отношениях СССР - Турция. Здесь необходимо проследить основные моменты советско-турецких отношений в рассматриваемый период.
В конце 1964 г. Первый секретарь КПСС Н. Хрущев был отстранен своими соратниками по Политбюро, и страну возглавил Л. Брежнев. Во внутренней жизни начался период так называемого коллективного руководства, что отразилось на всех аспектах жизни страны и на внешней политике в частности. Тем не менее, в вопросах региональной безопасности многое сохранилось от Хрущева - сбалансированные отношения с несоциалистическими соседями и продолжение наведения мостов с арабскими странами в противовес Израилю - на дальних подступах к СССР. Отношения с непосредственными соседями - Ираном, Турцией и Афганистаном вступили в определенный период стабильности, а региональные угрозы для Советского руководства отодвигались на значительное удаление от границ СССР на юг. (7) С начала 60-х годов во внешнеполитической ориентации Турции стала прослеживаться более разносторонняя направленность. Советская сторона воспользовалась этим для развития отношений с Турцией, чтобы создать своего рода стратегический противовес в турецкой внешней политике, который по мере возможностей уравновешивал бы остававшееся по-прежнему тесным политическое и экономическое сотрудничество Турции с Западом. Поскольку политическое сближение Турции с западными странами во многом основывалось на различных формах их финансово-экономической помощи, в 1967 г. СССР подписал с Турцией Соглашение о технико-экономическом сотрудничестве, содержащее ряд льгот для турецкой стороны. Таким образом, СССР фактически вступил в экономическую конкуренцию с Западом, прежде всего США. Стратегия турецкой стороны в то время состояла в максимально выгодном для себя балансировании между двумя центрами мировой политики. Оно обеспечивало Турции максимально эффективный результат, состоявший в получении экономической помощи от каждой из конкурирующих сторон.
В период 1964-1966 происходило беспрецедентное дипломатическое потепление в отношения двух стран и прошел целый ряд официальных визитов и переговоров. Преддверием изменений была договорённость о визите в СССР министра иностранных дел Турции Фередуна Джемаля Эркина. Визит Ф. Эркина состоялся 30 октября - 6 ноября 1964 г. Подобного визита не было в течении 25 лет. Это было важное политическое событие. Визит вызвал интерес и за рубежом, поскольку совершался убеждённым прозападным политиком, сыгравшем немалую роль в развитии военно-политического сотрудничества с Западом. 4 января 1965 г. в Анкару прибыла советская парламентская делегация во главе с Председателем Президиума Верховного Совета СССР. 17 по 22 мая 1965 г. состоялся визит в Турцию министра иностранных дел СССР А. Громыко, который встретился в Анкаре с президентом Гюрселем, премьер-министром Ургюплю. Во время встречи обсуждались вопросы отношений между двумя странами и проблемы международной политики. Стороны подтвердили готовность способствовать установлению прочного мира и развитию международного сотрудничества. Министры обеих стран высказались за дальнейшее развитие советско-турецких экономических и торговых отношений, развитие культурного обмена. 9-17 августа 1965 года прошел официальный визит в Москву премьер-министра Турции Ургюплю. В совместном советско-турецком коммюнике о визите Ургюплю говорилось: обе стороны с удовлетворением отметили, что, придерживаясь принципов независимости, территориальной целостности, равноправия, взаимного уважения, они искренне желают развивать добрососедские отношения. В октябре 1965 г. в результате выборов в Великое национальное собрание Турции к власти пришла партия Справедливости. Новый премьер-министр Демирель, будучи прагматиком, сохранил прежний курс в отношении СССР, видя в нем выгодные стороны с точки зрения экономики и политики, в частности в контексте Кипрского вопроса. Значительным событием, способствовавшим сдвигу в отношении между Турцией и СССР, был визит в Турцию Председателя Совета Министров СССР А.Н. Косыгина. Этот визит, состоявшийся 20-27 декабря 1966 г., вызвал особый интерес, так как Косыгин был первым главой Советского правительства посетившим Турцию. Три месяца спустя, 25 марта 1967 было подписано советско-турецкое соглашение, в соответствии с которым СССР предоставила Турции экономическое и техническое содействие в сооружении ряда базовых промышленных объектов, в том числе, металлургического и алюминиевого, нефтеперерабатывающего и химического заводов. А.Н. Косыгин заявил 26 декабря в беседе с деловыми людьми Турции, что развитие экономического сотрудничества может быть плодотворным тогда, когда развивается и политическое сотрудничество между государствами. С 19 по 29 сентября 1967 г. в Советском Союзе с официальным визитом находился С. Демирель. Его сопровождали министры иностранных дел, промышленности, энергетики и природных ресурсов, а также парламентарии и другие официальные лица. В советско-турецком коммюнике о визите С. Демиреля говорилось об отсутствии в отношениях между двумя странами вопросов, которые вели бы к столкновению их коренных интересов, о благоприятных возможностях для развития отношений между ними. Отмечалось, что в результате развития двухсторонних отношений в 1967 г. были подписаны протокол о редемаркации советско-турецкой границы (завершена в 1973 г.), соглашения о строительстве в Турции промышленных предприятий с советской помощью, а также об установлении прямого воздушного сообщения. (8)
Нужно отметить также, что в дни арабо-израильских кампаний 1967 и 1973 годов и оказания советской военной помощи Египту, Советскому Союзу был дан воздушный коридор для пролета МИГов на низкой высоте над территорией Турции.
Таким образом, можно заключить, что в интересующий нас период (начиная с 1964 и заканчивая 1967 годом, когда было завершено строительство Мемориала жертвам геноцида) приоритетом в внешнеполитической деятельности СССР в направлении Турции было получение политических дивидендов за счет активизации экономических отношений. Поэтому трудно согласиться с утверждениями большинства аналитиков о том, что установление памятной даты и строительство мемориала, а также последующий за этим период лояльности Кремля к процессу «процветания» темы армянского геноцида не только в художественной, но и в научно-исторической литературе, обусловлены тем, что руководство СССР использовало армянский вопрос для политического давления на Турцию.
Напомним, что события 1965 года не были разовой акцией, которою можно было использовать в текущей дипломатической игре, этот день стал традиционным, отмечался и в последующие годы, и армянский вопрос оставался актуальным в общественной жизни Арм. ССР вплоть до распада СССР. Несомненно, этот фактор учитывался во внешнеполитическом арсенале для долгосрочных целей, но в контексте того периода двусторонних отношений с Турцией, со стороны Кремля скорее всего были сделаны шаги по нейтрализации возможного недовольства турецкого правительства в связи с поднятием темы геноцида.
Директор национального архива Армении, Аматуни Вирабян, выступая на очередной научной конференции, посвященной Геноциду армян, сослался на воспоминания одного из руководителей КП Армении Карлена Даллакяна, который рассказывал о состоявшейся в 1962 г. встрече Якова Зарубяна с общественным деятелем из Ливана - Андраником Царукяном. Царукян спрашивал, будут ли в Армении организованы мероприятия по случаю 50-летия геноцида армян в Османской Турции и не планируется ли строительство памятника. И в ходе этой встречи Зарубян произнес показательную фразу: "Все это (планы, связанные со строительством памятника, и поминовение жертв армян) пока не подлежит огласке. Центр принципиально не против, только осторожен и старается найти такие способы, чтобы не повредить внешней политике СССР". (9)
Очевидно, что к 1965 году проведение мероприятий, посвященных геноциду армян, уже не могло внести серьезного диссонанса в процесс активизации советско-турецких отношений. И можно было приступить к решению более глобальной задачи - обеспечение рычагов влияния СССР в армянской диаспоре.
26 мая 1964 г. был основан Комитет культурных связей с армянами за рубежом. Эта беспрецедентная в СССР структура была призвана обеспечить распространение влияния Арм. ССР, как составной части СССР, в армянской диаспоре. В ее задачи входило проведение пропаганды достижений Арм. ССР, что опосредованным образом должно было стать пропагандой советской системы, как наиболее жизнеспособной и эффективной. Этот процесс распространения влияния базировался на мероприятиях, направленных на сохранение этнической идентичности армян, поскольку Советское правительство нуждался в любом ресурсе мобилизации своих сторонников за рубежом. Данный комитет выполнял две функции одновременно: пропагандировал социализм и укреплял национальное самосознание армян, проживающих за рубежом. (10) В тоже время, советские власти учитывали, что частые контакты зарубежных армян и налаживание связей с гражданами Советской Армении представляют опасность. Поэтому сотрудничество, ограниченное образовательной и культурной сферами, было введено под полный контроль и монополию того же Комитета культурных связей с армянами зарубежом. (11)
Интересно, что процессы в структурных подразделениях диаспоры в этот период идут практически «в ногу» с ожиданиями советского руководства. Так, в энциклопедии сайта геноцид.ру, история армянской диаспоры, которая отожествляется с историей «Ай Дата» (Армянского дела/Армянского суда) подразделяется на 4 этапа:
1. 1915-1923 гг. - сотни тысяч армян, нашедших убежище в различных странах мира, были убеждены в своем скорейшем возвращении на родину и возможности восстановления национального суверенитета на территории Западной Армении.
2. 1923-1965 - взят курс на обеспечение социально-экономического самоутверждения армян в странах проживания, сохранение этнической самобытности и формирование национально-политического самосознания у новых поколений армян Диаспоры, рассматриваемых в качестве необходимой предпосылки борьбы за решение Армянского вопроса в будущем. В этот период активизировали свою деятельность три традиционные армянские политические партии (Гнчак, Дашнакцутюн, Рамкавар-Азатакан).
3. 1965-1988 - в армянских общинах к руководству пришло новое поколение, стремящееся к выработке целостной, долгосрочной программы политического решения Армянского вопроса. Исходя из опыта прошлых лет, в армянский Диаспоре пришли к осознанию своей особой роли, поскольку основные приоритеты внутренней и внешней политики Советского Союза исключали какие-либо инициативы со стороны СССР и Советской Армении. В 1974 все три армянские политические партии впервые образовали общенациональный центральный орган в целях выработки единой программы действий в связи с предстоящей 60-летней годовщиной геноцида 1915.
В те же годы часть молодежи Диаспоры стала склоняться к мнению, что сугубо дипломатическими мерами невозможно разорвать порочный круг замалчивания Армянского вопроса, и, что необходимы более действенные методы воздействия на мировое общественное мнение. В качестве подобного метода было избрано проведение вооруженных акций против дипломатических представителей Турции в различных странах (см. Армянская секретная армия освобождения Армении).
4. С 1988 борьба за справедливое решение Армянского вопроса вступила в новый этап, связанный с требованием армянского населения Нагорного Карабаха о воссоединении территории области с Советской Арменией, от которой она была насильственно отторгнута и включена в состав Азербайджанской ССР в 1921. Это движение нашло широкую поддержку со стороны Диаспоры, т. к. воссоединение НКАО с Арменией является составной частью Армянского вопроса. Начавшиеся в Армении процессы демократизации, выработка новой политики в отношении Диаспоры и, наконец, вовлечение основной части армянского народа в борьбу за справедливое решение Армянского вопроса придало новый импульс Диаспоре, возродило надежды, что совместными усилиями станет возможным осуществление исконных и неотъемлемых прав всего армянского народа. (конец цитаты)
Как можем заметить, интересующий нас 1965 год является важной вехой в истории армянской диаспоры, точкой реализации всего накопленного за прошедший период ресурса и точкой начала новой структуризации армянских общин за рубежом. В 1965 году во всех общинах диаспоры была широко отмечена 50-летняя годовщина геноцида армян в Турции. Армянские политические партии, многие общественные организации направили соответствующие послания парламентам и правительствам различных стран. В результате в октябре 1965, министр иностранных дел Кипра Киприану выступая в ООН, призвал к обсуждению Армянского вопроса. (12)
20 апреля 1965 года Сенат и Палата представителей Уругвая на совместном заседании Центральной ассамблеи приняли решение об учреждении Дня памяти жертв геноцида армян. Этим было положено начало процесса международного признания геноцида – лоббирования соответствующих законодательных актов в парламентах всех стран мира. Не лишне будет отметить, что Уругвай в тот период являлся надежным экономическим партнером СССР, который был главным импортером товаров этой страны, сохранившей партнерские отношения с СССР в период обострения «холодной войны». И в 1964 году постоянные дипломатические миссии двух стран были преобразованы в посольства.
Таким образом, тот факт, что День памяти геноцида армян именно в этом году был также отмечен и в Советской Армении, мог стать важным стимулом для увеличения влияния СССР в диаспоре.
Для того, чтобы выявить некоторую общность интересов СССР и диаспоры (в том числе бывших противников коммунистов - Армянской революционной партии Дашнакцутюн - АРФД) в тот период, приведем некоторые сведения касающиеся структур «Ай дат». На основе организации «Нор Серунд», созданной АРФД во Франции в 1965 г., был создан примыкающий к ней Комитет защиты «Ай дат». Французский и другие аналогичные комитеты координировали свою деятельность через Национальный Комитет в Бостоне. Комитеты связывают признание своих национальных прав с глобальной расстановкой сил в мировой политике, и 24 апреля 1965 года они поднимают вопрос о вине европейских держав за безнаказанность осуществленного в Турции геноцида.(выд. Л.П) «Ай дат» прекращает поиск державы-покровительницы и считает приоритетным формирование принадлежности как к гражданству страны проживания, так и к армянской этничности. «Ай дат» нацелено на возрождение коллективной памяти, при избавлении молодого поколения от комплекса жертвы-эмигранта. Деятельность определяется в культурно-образовательной и насильственной формах. В культурной сфере концепция армянской принадлежности понимается как идея глобальной культурно-политической общности, при активной и просвещенной интеграции с окружающим миром.
Интересен также процесс свертывания насильственной формы борьбы, т.е. подготовки вооруженного восстания: число сторонников этого пути в «Ай Дате» к 1975 году сводится к нулю, и «Ай Дат» становится общественной организацией. Напомним, что в том же 1975 году первый секретарь ЦК Арм. ССР выступил по телевидению вечером 23 апреля, определив официальную позицию Советской Армении, которая заключалась в однозначном осуждении турецких властей, организаторов геноцида армян. 24 апреля 1975 года проходят массовые шествия в Ереване, Нью-Йорке, Лос-Анджелесе, Вашингтоне, Монтевидео, Монреале, Торонто, Оттаве, Буйенос-Айресе, Сиднее, по всей Франции, в Лондоне, Бонне, Женеве, Риме, Милане, Вене, Гааге, Тегеране, Исфагане, Каире, Александрии, Кувейте, Алеппо, Иерусалиме. В шествии в Афинах приняли участие представители греческого правительства, в Ливане – премьер министр страны (13), а в Ереване, как уже знаем, первый секретарь ЦК.
С 1975 года частью политической жизни армянской диаспоры становится терроризм. Но поскольку данная тема не умещается в рамки этого очерка, остановимся на более явственном соответствии интересов «Ай дат» и интересов Кремля. Эти интересы практически идентичны в вопросе сохранения армянской этничности. Попутное обеспечение положительного баланса для «пропаганды социализма» против «растлевающего влияния капитализма» могло быть обеспечено деятельностью соответствующих советских структур. Другой важный момент - «Ай Дат» концентрирует все свое внимание на ответственности Турции и европейских держав, в то же время не ставит вопроса о законности процесса большевизации Армении и территориальных уступок большевиков, сделанных младотурецкому правительству. Подобная позиция фактической лояльности советскому режиму почти безгранично расширила поле идеологического сотрудничества диаспоры и советской Армении (соответственно - Кремля).
Напоследок цитата из обращения трех традиционных армянских партий (Гнчак, Дашнакцутюн, Рамкавар-Азатакан), от 24 апреля 2010 года: «Начиная с 1965 года, после работы проведенной по признанию геноцида, освободительная борьба за Арцах (Карабах) окончательно доказала непотопляемую силу армянского единства, целостность и жизнеспособность «Ай Дата». Становление независимой республики Армения произошло в результате победоносной освободительной войны и осознания общеармянского потенциала. Беспрецедентные победы нашего народа - результат совместной деятельности армянской государственности и диаспоры».
Подавляющая часть армянских источников не указывает на то, что в 1965 году публично звучали требования, касающиеся НКАО и Нахичевани. Независимо от того, озвучивались или нет подобные требования на митингах 24 апреля 1965 года, важно отметить, что бурный период возрождения исторической памяти, культивирование этноцентризма с использованием всех богатых возможностей дотационных советских институтов - академии наук и университета, искусства, телевидения и прессы - оставил неизгладимый след на поколении советских армян 60-х и 70-х годов. Именно это поколение впоследствии стало у руля уже независимой Армении, инициировало армяно-азербайджанскую войну и создало новую идеологию армянской государственности.
Вот как описывает интересующую нас взаимосвязь американский исследователь Майкл Смит: «Несомненно, армянский национализм был намного более активным, чем его азербайджанский аналог. Акты армянских геноцидов в период между 1894 и 1915 годами занимали центральное место в коллективной памяти армян, были тем «символическим капиталом», который давал жизненную силу и обеспечивал поддержку национализму, мобилизовывавшему массы даже в неосталинистскую брежневскую эпоху. Массовые демонстрации в Армении в День памяти жертв геноцида (24 апреля 1965 года) привели к сооружению на вершине холма в Ереване величественного нового памятника с вечным огнем, зажжённым в память о жертвах. Даже при коммунистическом режиме Советская Армения институционализировала трагедию геноцида в своей национальной памяти. Именно эта память об ужасах прошлого и о судьбе своей нации, как жертвы геноцида, обусловила организованность армян и их готовность к дебатам и демонстрациям в поддержку присоединения Карабаха в 1988 году. Невозможно исправить зло, причинённое геноцидом, однако Армения может обеспечить себе бoльшую целостность, воссоединившись со своими собратьями и присоединив утраченные земли, оказавшиеся под государственным контролем Азербайджана.» (14)
Профессор истории, автор известных книг «Азербайджан в системе международных отношений. 1918-1920 гг.», «Южный Азербайджан - начало холодной войны» Джамиль Гасанлы, который имел возможность работать в российских архивах, в интервью ИА Turan отмечает: «В анонимных письмах, написанных на имя Л.И. Брежнева и А. Громыко в марте 1965 года живущими в Армении азербайджанцами в связи с отмечаемым в Армении 50-летием надуманного армянского “геноцида”, предупреждалось, что “Армения в данный момент похожа на огромный шар, наполненный взрывчаткой, готовый воспламенится при первой же вспышке”. Авторы письма писали об угрозе жизни проживающих в Армении тюрков в день “геноцида”.» (15)
Спустя год Секретарь ЦК КП Армении А. Кочинян и Председатель Совета Министров Армянской ССР Б. Мурадян в письме в ЦК КПСС датированном 30 сентября 1966 г. пишут: «На протяжении длительного времени Компартия Армении ведет большую разъяснительную работу среди народа, объясняя внешнюю политику нашей партии и правительства, направленную на претворение в жизнь принципа мирного сосуществования между государствами и укрепления мира и дружбы между народами. Если доводы о нецелесообразности постановки вопросов об отторгнутых Турцией территориях в настоящее время воспринимаются народом с пониманием, то по вопросам, связанным с возвращением Карабаха и Нахичевани Армянской ССР, мы испытываем серьезные трудности». (16)
Конечно же, выражение «серьезные трудности» не может быть прямым признанием и доказательством притеснений азербайджанцев в Армении, но, тем не менее, если даже учитывать, что ведущаяся сейчас информационная война ведется «без правил» и объем фальсификаций с обеих сторон заслоняет историческую правду, нельзя полностью игнорировать тот факт, что в сложившихся обстоятельствах азербайджанское меньшинство могло стать мишенью и охваченных патриотическим пылом хулиганов, и управляемых провокаторов.
Вот что говорят азербайджанские источники: «Уже с конца 1964 г. республиканские средства массовой информации начали открытую антитюркскую кампанию, что немедленно отразилось на и без того безрадостном положении азербайджанцев. Вновь в прессе был поднят карабахский вопрос и даже появился неофициальный "Комитет воссоединения Армении", пользовавшийся нескрываемой поддержкой республиканского руководства. Накануне 50-летия, то есть 24 апреля 1965 г. этот Комитет обнародовал в многочисленных листовках и плакатах свою программу: отомстить за 1915 год; изгнать всех азербайджанцев из Армении; воссоединить НКАО и Нахчеванскую АССР с Арменией. Внесло свою лепту и республиканское руководство, начав массовую кампанию отстранения азербайджанцев с ответственных должностей. В результате только в одном из 17 районов Армении с азербайджанским населением - Амасийском - на посту первого секретаря остался азербайджанец, а в остальных их места заняли армяне. Одновременно переименовали более 300 азербайджанских населенных пунктов. Вскоре, осознав, что ситуация начинает выходить из-под контроля и соответственно возможны эксцессы, с начала апреля 1965 г. во всех азербайджанских кварталах Еревана, а также азербайджанских селах Армении дежурили армейские части. Азербайджанские школьники и студенты не посещали занятия. 15 апреля в Ереван для охраны азербайджанских кварталов были введены дополнительные воинские части под командованием полковника М. Баязева. Однако избежать нападений на азербайджанцев не удалось, и произошли столкновения военнослужащих с армянами. Только после этого Москва отреагировала, и порядок был восстановлен. Но отныне каждый год в последние дни апреля - в годовщину гонений на армян в Турции - места проживания азербайджанцев охранялись армией и милицией, что однако не позволяло азербайджанцам избежать в накаленной атмосфере насилий и оскорблений. В итоге это привело к началу карабахского конфликта и полному изгнанию азербайджанцев из Армении.» (17)
Во всех других, в частности армянских и российских источниках информации о столкновениях военнослужащих с гражданами и о каких-либо фактах нападений на азербайджанцев не удалось найти.
К сожалению, история армянского национализма в СССР завершилась кровопролитной войной и последствия этой войны, как и этого национализма советского розлива, продолжают оставаться главным препятствием на пути к суверенности Республики Армения.
Вернемся к событиям 1965 года. Как сообщал 6 сентября 1965 г. председатель КГБ при Совете Министров СССР В. Семичастный секретарю ЦК КПСС П. Н. Демичеву, события развивались следующим образом: 24 апреля в Ереване с утра до позднего вечера на площади им. Ленина, в парке имени Комитаса и других местах возникали стихийные митинги, в которых принимали участие от 3 до 8 тысяч человек. Выступившие на них лица требовали возвращения земель Армении и справедливого решения "армянского вопроса", освобождения семерых патриотов, а также ускорения переселения армян из-за границы и поселения их в Нахичевани, поскольку плотность населения в Советской Армении достигла критического уровня. Эти требования были включены в составленное на площади обращение, адресованное ЦК КПСС, Совету Министров и Президиуму Верховного Совета СССР. По пути от одного места к другому участники митинга скандировали эти требования. Вечером, ко времени открытия собрания представителей общественности города Еревана, посвященного памяти жертв резни 1915 г., у театра им. Спендиарова собралось несколько тысяч человек, среди которых продолжались выступления по территориальному вопросу.
После окончания официальной части хулиганствующим элементам удалось увлечь за собой некоторую часть молодежи, находившуюся на Театральной площади, разбить двери театра и проникнуть вовнутрь, вследствие чего художественная часть собрания была сорвана. Анализ материалов, связанных с имевшими место событиями в Армении, показывает, что отдельным националистически настроенным лицам удалось использовать День памяти жертв геноцида для поднятия территориального вопроса и тем самым привлечь на свою сторону внимание определенной части интеллигенции и молодежи».(18) В некоторых современных газетных публикациях говорится о том, что для разгона толпы, собравшейся на Театральной площади были применены пожарные машины.
Надо отметить, что участвующие в митингах члены действовавших в то время подпольных организаций (позже некоторые из них были осуждены) в своих воспоминаниях и интервью подчеркивают, что насильственное проникновение вовнутрь здания театра было организовано провокаторами, и не входило в их планы. Действовавшие в то время нелегальные группы ограничились в те дни только распространением листовок, призывающих к участию в шествии.
В связи с действиями толпы у оперного театра было задержано несколько десятков человек. Однако все были скоро отпущены и ни одного уголовного дела возбуждено не было.
Практически каждый из источников, описывающих события 24 апреля 1965 года в Ереване, дает собственную, отличную от других картину этого дня. Число участников митингов и шествий колеблется от 10 до 400 тыс. Также трудно восстановить порядок событий как 24 апреля, так и следующего дня: где, в котором часу состоялись митинги, когда и как они закончились.
Многие представители бывшей партийной элиты, сохранившие свое положение и в нынешней Армении, корректируют свою память, пытаясь обелить свое собственное прошлое, и стараясь не акцентировать внимание на преемственности армянского национализма, на его истоках, заложенных при советской власти. Не в лучшем положении находятся и бывшие диссиденты, антисоветская деятельность которых, за редким исключением (П. Айрикян), была лишь номинальной и мало соотносилась с идеями либерализма и прав человека. Хорошо разработанный образ сочувствующего национальной борьбе армянского коммуниста, функционера СССР, не только стал одним из символов национального единства, но и заслоном, затычкой для узкой струи логического мышления.
Темным пятном, связанным с армянским национализмом в годы СССР остается эпизод взрывов в московском метро 8 января 1977 года.
Долгое замалчивание событий, столь близких к нашим дням, и самое важное – упущенный шанс своевременной люстрации, привели, на мой взгляд, к необратимым потерям знаний о прошлом, которые вряд ли когда-нибудь могут быть восстановлены исторической наукой.
Сравнение трех версий приведших к учреждению Дня памяти геноцида армян, построению Мемориала памяти, в контексте процессов предшествующие этому, и последующих развитий позволяют предположить, что наиболее вероятной можно считать версию под номером 3, с небольшим дополнением.
Итак, День памяти геноцида армян в Советской Армении был одним из звеньев политики, направленной на утверждение контроля над зарубежной армянской диаспорой. Но также нужно отметить, что утверждение этого контроля, обслуживало не только номинальные государственные интересы, но и меркантильные интересы партийной элиты, одной из основных сфер «бизнеса» которой была контрабанда и валютные махинации.
Являлась ли армянская диаспора (точнее структуры и лица ее представляющие) самостоятельной самоорганизующейся силой в тот период, являлась ли она тогда и является ли сегодня самостоятельным политическим игроком? Какова была роль СССР в формировании диаспорских структур в предшествующий, сталинский период? Что и как изменилось в последующий период застоя и развала СССР?
И как следствие этих вопросов: Какую роль играет армянская диаспора (точнее структуры и лица ее представляющие) в сегодняшней политике Армении и в региональных процессах в целом?
(1) В английской версии: «On April 24, 1965 Soviet Armenians organized rallied to demand the recognition of the Armenian Genocide, thus, breaking an era of silence that was created during the Soviet rule regarding this issue.» "The Armenian Genocide Museum & Institute"
(2) А. Марутян, Памятник жертвам геноцида в системе ритуалов памяти армянского народа
(3) Геноцид Армян. Ответственность Турции и обязательства мирового сообщества, том 2, часть 2. Nota BENE. Комментарий к Сборнику документов профессора Ю.Г. Барсегова
(4) Из статьи профессора, доктора филологических наук Карлена Даллакяна «Первооткрыватель нового пути развития», Газета «Ноев ковчег»
(5) Ռ. Գ. Առուշանյան, Զարոբյանի մասին հուշերից, 2007
(6) Левон Эйрамджянц, Русско-турецкий договор 16 марта 1921 года. Новые версии в значении региональной политики в жанре политического памфлета, 2006
(7) Фролов А.В. Взгляды и концепции региональной безопасности в СССР и России.
(8) Изложено с использованием квалификационной работы Бариновой Н.А., Региональная политика Турции (1945 – 1989 гг.), Одесский Национальный Университет им. И.И. Мечникова, Институт социальных наук, Кафедра международных отношений.
(9) Газета Эхо , № 76(2037) Пт., 1 Мая 2009
(10) Արմեն Բադալյան, Հայաստան-Սփյուռք կապերի գաղափարախոսությունը
(11) Армянская колония Сирии: Мгноговековая история
(12) Геноцид.ру, Энциклопедия, Диаспора
(13) Y.Ternon. The Armenian cause. Transl.by A.Apelian Mangouni. Delmar, NY, Caravan Books, 1985, p.163-171.
(14) Майкл Смит, Память об утратах и азербайджанское общество
(15) Двухсотлетие карабахской трагедии (интервью об истории Карабаха)
(16) Геноцид Армян. Ответственность Турции и обязательства мирового сообщества, том 2, часть 2. Nota BENE. Комментарий к Сборнику документов профессора Ю.Г. Барсегова, Док. № 3.
(17) История Азербайджана, Новейшая История
(18) Цитируется по книге В. А. Козлов. Неизвестный СССР противостояние народа и власти 1953-1985 гг. Часть 3. РГАНИ. Ф. 89. Перечень 6. Док. 29. Л. 1-3
Луиза Погосян
01-05-10
Тбилиси
Эссе по предмету «Кавказ и современная международная система» (ведущий: Гиорги Квелашвили)
Государственный университет Ильи
Международная школа кавказских исследований
Есть также версия, что эти акции вполне совпадали с «линией партии» и были организованы по той же схеме, что и любое массовое мероприятие в СССР, такое например, как первомайский парад. В тот же день, вечером, состоялось торжественное заседание общественности с участием высшего партийного руководства, Католикоса всех армян Вазгена I, руководства различных гос.учреждений и элитарной интеллигенции. Мероприятие было посвящено памяти жертв геноцида (в то время употреблялись слова «резня» или «Мец Егерн»).
К сожалению, попытка воссоздать полную и объективную картину причинно-следственных связей между событиями этого одного дня, затрудняется «сенситивностью» истории армянского национализма, которая и в наши дни остается инструментом информационной войны. По этой причине, даже отдельные эпизоды недавнего прошлого, происходящие с участием десятков тысяч людей и на глазах такого же числа очевидцев – теряются за густым занавесом претенциозности и идеологизации.
В данной работе делается попытка сопоставить различные источники – исторические монографии, рассказы свидетелей, публикации в СМИ, выявить основные противоречия, касающиеся как самых событий, так и их предпосылок и следствий.
Версия 1.
Возрождение народной памяти в условиях хрущевской оттепели.
Коммунистическое руководство держит под контролем
процесс пробуждения.
Комплиментарность Кремля
к армянам.
Официальные источники Республики Армении, в частности Музей-институт Геноцида армян при АН РА, крайне скупо отображают эти события: «24 апреля 1965 г. в Советской Армении были организованы (выд. Л.П) демонстрации, участники которых потребовали признать Армянский Геноцид, была сломлена стена молчания, созданная вокруг этой проблемы в годы советской власти.» (перевод с армянского)(1) В рамках подобной интерпретации остаются и многочисленные современные учебники и энциклопедии по истории Арм. ССР, а также материалы об истории процесса признания геноцида армян.
Вот как описывает апрельские события 1965 года этнограф, доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Института археологии и этнографии Национальной академии наук Армении Арутюн Марутян: «… Во время стотысячного митинга и шествия 24 апреля 1965 года, посвященных 50-летию геноцида и ознаменовавших «национальное пробуждение», транспарантов практически не было: в руках у митингующих было один-два плаката и транспаранта, в которых содержался призыв к справедливому решению армянского вопроса. На одном из этих транспарантов было написано «Верните земли», а на одном плакате с контурами Масисов (Большой и Малый Арарат) было написано: «Справедливо решите армянский вопрос». По свидетельству другого очевидца, митингующие «молодые люди несли плакаты с крупно написанными лозунгами: «Требуем справедливого решения армянского вопроса», «Армянский вопрос не имеет срока давности», «Требуем возврата отнятых у нас земель». Четыре слога, сорвавшиеся с губ тысячи людей и спустившиеся с плакатов, проносились над шагающими рядами: “На-ши зем-ли!”, “На-ши зем-ли!”. Был еще один большой транспарант, который несли впереди многотысячного шествия и на котором были отмечены только дата геноцида: 1915 год и число жертв - 2 млн. Небольшое количество транспарантов, пожалуй, было следствием того, что эти выступления не успели перерасти в народное движение.» (2)
Далее автор монографии связывает данные выступления с внутриполитическими изменениями в СССР, хрущевской оттепелью, во время которой было допущено определенное свободомыслие относительно темы геноцида в литературе. Притом, новое поколение писателей и поэтов, в отличие от своих предшественников, создавших литературу детских воспоминаний об утерянной родине и часто обходивших описание эпизодов резни, ввело в своих произведениях художественное описание не только эпизодов насилия и гонений, но и охватывало более широкую политическую панораму, описывая армянское сопротивление – национально-освободительную борьбу. Вместе с тем, как считает автор монографии, основное содержание литературы этого периода можно передать призывом к «мирной мести» Сильвы Капутикян из поэмы «Размышления на полпути»: «Ты должен отомстить, продолжая жить».
По версии А. Марутяна, Руководитель компартии Армении того времени Я. Заробян в письме, адресованном ЦК КПСС, проведение мероприятий, посвященных 50-летию геноцида, обосновывал идеологически: «чтобы в истории народов не повторялись подобные трагедии». Аргумент неповторения - общепринятый для советской идеологии постулат.
В том же духе советская история интерпретирует решение о увековечении памяти погибших. Благодаря общим усилиями партийного руководства и интеллигенции Армении в 1964-65 гг. были приняты решения ЦК КПСС и ЦК КП Армении о сооружении памятника «армянам, павшим в годы Первой мировой войны». В том же 1965 г. в Ереване, на холме Цицернакаберд началось строительство мемориального комплекса, которое завершилось в 1967.
Далее автор монографии подчеркивает, что именно с начала 1960-х годов в Советском Союзе начали строить мемориальные комплексы, посвященные победе в Великой Отечественной войне, такие как, например, памятник-ансамбль “Героям Сталинградской битвы” (Волгоград, 1963-67 гг.), памятник Неизвестному солдату на Красной площади Москвы (1965 г.) и др. То есть, мемориальный комплекс жертвам геноцида, так или иначе, помещается в ряд построек памятного характера, начатых в эти годы.
А. Марутян отмечает, что уже в апреле 1968 г. народ вышел не на центральные улицы и площади столицы, а организованными колоннами двинулся на окраину города, чтоб возложить цветы и венки к Памятнику жертвам геноцида. Таким образом, массовые выступления 24 апреля 1965 г. в последующие годы трансформировались в неофициально разрешенные траурные шествия. С середины 1970-х годов эти шествия возглавляли руководители компартии тем самым, (а также Минутой молчания) придавая государственное звучание мероприятиям, посвященным памяти жертв геноцида.
Нужно отметить, что версия, изложенная Марутяном, была выработана еще при коммунистическом режиме. Но и сейчас она практически буквально повторяется в учебной литературе для ВУЗов и в школьных учебниках. Суть данной трактовки состоит в том, что под воздействием реанимации коллективной памяти у армянского советского народа появилась потребность в поминовении жертв геноцида, и решение партийного руководства ввело это желание в рамки советской идеологии, нейтрализовав протестные настроения и фактически узаконив право армян, а точнее армян, живущих в Арм. ССР иметь собственную, уникальную дату памяти и уникальный ритуал.
Тот же контекст изложен в работе профессора Ю.Г. Барсегова: «При существовавших в СССР порядках безгласная советская республика ставить вопрос о правах своего народа не могла. Руководители Армянской ССР не имели права не только на какие-либо международные акции в защиту прав и интересов народа - жертвы геноцида, но даже на упоминание геноцида как исторического факта. Именно на это рассчитывали кемалистские союзники РСФСР, когда договаривались с нею о разделе Армении и советизации небольшой ее части. Переломным в этом отношении стало 50-летие событий 1915 г. в самой Армянской ССР народ, пренебрегая запретами властей, стал самочинно, явочным порядком устанавливать памятники жертвам этого преступления. Не имея возможности поднимать вопрос о геноциде по своей инициативе, руководство Армянской ССР на уровне первых секретарей ЦК Коммунистической партии республики в рамках существовавшей иерархической системы СССР стало обращаться в партийно-правительственные инстанции СССР, ссылаясь на массовое движение армян в диаспоре и стихийные выступления населения в самой республике. Отмечая, что остановить это движение невозможно, руководители советской республики предлагали взять стихийное массовое движение под «контроль партии и правительства». Ставился вопрос об официальном признании факта геноцида армян и исправлении связанной с этим исторической несправедливости - территориального ограбления Армении. (3)
Примечательно, что в подобных трактовках не приводится четкая хронология событий, и остается завуалированным тот факт, что инициатива просьбы в Кремль об учреждении памятной даты и постройке мемориала была выдвинута властями Арм. ССР почти за год до митинга. Фактов других стихийных массовых акций за тот период не было. Таким образом, можно предположить, что митинги изначально не носили протестный характер, а могли быть организованы силами студентов-активистов «в поддержку линии руководства республики».
Нужно отметить также, что митинги и шествия начались с утра. Как отмечается в различных источниках, основная масса участников - студенты, собравшись около университета и институтов, не пошли на занятия и колоннами двинулись к Пантеону, оттуда - на площадь Ленина. Таким образом, задолго до официального мероприятия – собрания руководства республики и интеллигенции, в городе наблюдались массовые акции. Если бы они действительно были стихийными, или более того, организованными со стороны нелегальных организаций – логично было бы предположить, что силы правопорядка должны были как-то вмешаться и хотя бы попытаться прекратить их. Тем более можно было не допустить скопление толпы у здания Оперного театра, где проходило собрание. Все публикации об этих событиях, а также рассказы свидетелей, с которыми я лично беседовала, свидетельствуют о том, что участники митингов и шествий заранее знали: «добро получено сверху». Студенты, например, вышли на улицы в полном составе – включая старост и комсомольских вожаков.
Народная масса, вышедшая на улицу, была уверена в законности происходящего. И эта уверенность была подкреплена тем, что именно государственные институты – книгоиздательства, высшие учебные заведения, научные кадры, еще задолго до этих событий, были задействованы в широком освещении резни армян в Османской империи. Массовое мероприятие протеста против политики турецкого правительства – не могло быть необычным для рядовых советских граждан. Что касается транспарантов с требованием земель, как уже было отмечено выше, их было очень мало. По рассказу очевидцев, скандирование «На-ши зе-мли!» было подхвачено всеми, хотя многие в тот момент не улавливали его смысла.
Можно предположить, что эти шествия не только не были сюрпризом для руководства Арм. ССР, но и негласно контролировались и направлялись властями. Эта «негласность» стала источником комплекса мифов в мемуарной литературе, в интервью и очерках, описывающих смелое противостояние партийной и интеллектуальной элиты Арм. ССР кремлевским властям. В мифах восхваляется гибкость и хитрость армянской партийной номенклатуры, а также описываются мнимые трудности и потери функционеров, которые пробивали «вопрос геноцида» и «защищали народ» от кремлевского произвола.
Нужно отметить, что интеллигенция (поэт и писатель Сильва Капутикян, академик Виктор Амбарцумян, писатель Серо Ханзадян и др.) фигурирующая в этих переговорах не пострадала, более того их личная карьера неуклонно шла в гору в последующие годы.
На мой взгляд, безосновательно также утверждение о том, что отставка Якова Заробяна в 1966 году была как-то связана с этим эпизодом. На посту первого секретаря ЦК его заменил Антон Кочинян, который продолжил активное лоббирование вопроса утверждения памятной даты и курировал строительство мемориала в Цицернакаберде. Важно отметить, что и позже, при К. Демирчяне (1974-1988) 24 апреля было негласным нерабочим днем. Каждый год школьники, студенты, работники госучреждений собирались с утра и шли к мемориалу, образуя массовое шествие. Притом никто ни разу не был наказан за неявку на урок или на работу. Трудно предположить, что данная акция могла проводиться вопреки установкам Кремля.
Более того, спустя 10 лет после интересующих нас событий, первый секретарь ЦК Арм. ССР Карен Демирчян ввел новую традицию. Вечером, 23 апреля, он выступил по телевидению, определив официальную позицию Советской Армении, которая заключалась в однозначном осуждении турецких властей, организаторов геноцида армян. На следующий день, 24 апреля, политическое руководство страны в полном составе посетило Цицернакаберд и возложило венки в память о невинно убиенных. А ближе к вечеру по всей республике была объявлена минута молчания. (4)
Версия 2. День Памяти жертв геноцида и культивирование Армянского вопроса (возврат территорий) как инструмент давления СССР на Турцию.
Для начала приведем содержание мифа о том, как первый секретарь ЦК Армении Яков Заробян пробивал в Кремле решение об учреждении памятной даты и строительстве мемориала. По воспоминаниям Рубена Арушаняна (экономиста, ныне ректора Университета Менеджмента, Ереван): «В начале апреля 1965 г. Заробян встретился с Л. Брежневым. Он повез с собой в Москву множество документов, иллюстрирующих события тех лет, приводил цитаты из публикаций зарубежной прессы. Во время разговора Генсек не только рассердился, но и пригрозил Заробяну: «Яков Никитич, хватит. Каждый раз с разными старыми историями мешаете нашей работе». Но почувствовав, что выразился слишком грубо, решил смягчить тон: «Ну хорошо, для того, чтобы навсегда покончить с этим вопросом, разрешаю завтра, на заседании Бюро ЦК тебе выступить, примем решение и все – навсегда закроем этот вопрос.» Трудно представить в каком душевном состоянии Заробян провел эту ночь, подготавливая в номере гостиницы свою речь и предчувствуя свой провал. Заседание было в 9.00, и Заробян, купив утром в фойе гостиницы свежий номер «Правды», даже не успел прочитать ее. Но уже в машине, его взгляд остановился на одном сообщении: «В Анкаре совершено нападение на посольство СССР, есть жертвы.» Неужели Божье проведение вмешалось в Армянский вопрос… Уже подготовленный доклад потерял силу, сообщение «Правды» диктовало иное направление. Заседание Бюро началось вовремя, и первым слово было дано Заробяну. Он представил историю Геноцида армян и, остановившись на дипломатии турецкого правительства, напомнил: «Не было ни одного периода в истории, в который Турция стояла бы рядом с Россией, была близка к России». Брежнев перебил Заробяна: «Сейчас турки очень близки к нам, у нас добрососедские отношения». Заробян молча протянул Брежневу газету «Правда». Заседание бюро было прервано. Генсек приказал доложить об обстановке. После чего минутой молчания почтили память погибших. В результате заседания были одобрены три пункта из четырех, предложенных Заробяном: 1. Созвать торжественное траурное заседание в здании Оперного Театра в Ереване; 2. 24 апреля объявить государственным Днем памяти жертв геноцида; 3. На холме Цицернакаберд в Ереване построить Мемориал, увековечивающий память о жертвах геноцида. По указанию Брежнева, не был одобрен только пункт о приспущении флага на площади Ленина.» (5)
Достоверность или хотя бы близость к реальности этой истории можно с уверенностью поставить под сомнение. К сожалению, мне не удалось найти номера газеты «Правда» за тот период, но сведения о ключевом событии данного эпизода - теракте против посольства СССР в Турции, не фигурируют ни в одном, имеющемся в моем распоряжении источнике. Трудно также предположить, что этот, якобы зафиксированный в советской прессе факт, мог выплыть только в воспоминаниях Рубена Арушаняна.
Легенда вторая: «24 и 25 апреля 1965 года в Ереване, в дни, когда впервые армянский народ, пусть сумбурно и по меркам того времени противозаконно, отметил 50-ю годовщину Геноцида в Османской империи, жители пограничных с Турцией города Гюмри (Ленинакан) и близлежащих к границе деревень отмечали странное поведение войск на сопредельной стороне. Вместо того, чтобы сконцентрировать войска на границе, что вполне логично и обыденно в такой ситуации, турецкие пограничные подразделения (а на отдельных участках границы просматривалось, что и передовые позиции 2-й и 3-й полевых турецких армий) поспешно сворачивали тяжелую технику и отходили в глубь страны. Видимо, турецкая сторона просчитывала, что в Советском Союзе не могли иметь место "несанкционированные" массовые выступления общественности, и происходящее в Ереване было расценено как начало возможных провокаций против Турции с далеко идущими планами.» (6)
Попробуем рассмотреть не сами сюжеты вышеизложенных мифов, а выдвинутую в них версию об использовании вопроса геноцида армян в целях обеспечения внешнеполитических интересов СССР и в частности в отношениях СССР - Турция. Здесь необходимо проследить основные моменты советско-турецких отношений в рассматриваемый период.
В конце 1964 г. Первый секретарь КПСС Н. Хрущев был отстранен своими соратниками по Политбюро, и страну возглавил Л. Брежнев. Во внутренней жизни начался период так называемого коллективного руководства, что отразилось на всех аспектах жизни страны и на внешней политике в частности. Тем не менее, в вопросах региональной безопасности многое сохранилось от Хрущева - сбалансированные отношения с несоциалистическими соседями и продолжение наведения мостов с арабскими странами в противовес Израилю - на дальних подступах к СССР. Отношения с непосредственными соседями - Ираном, Турцией и Афганистаном вступили в определенный период стабильности, а региональные угрозы для Советского руководства отодвигались на значительное удаление от границ СССР на юг. (7) С начала 60-х годов во внешнеполитической ориентации Турции стала прослеживаться более разносторонняя направленность. Советская сторона воспользовалась этим для развития отношений с Турцией, чтобы создать своего рода стратегический противовес в турецкой внешней политике, который по мере возможностей уравновешивал бы остававшееся по-прежнему тесным политическое и экономическое сотрудничество Турции с Западом. Поскольку политическое сближение Турции с западными странами во многом основывалось на различных формах их финансово-экономической помощи, в 1967 г. СССР подписал с Турцией Соглашение о технико-экономическом сотрудничестве, содержащее ряд льгот для турецкой стороны. Таким образом, СССР фактически вступил в экономическую конкуренцию с Западом, прежде всего США. Стратегия турецкой стороны в то время состояла в максимально выгодном для себя балансировании между двумя центрами мировой политики. Оно обеспечивало Турции максимально эффективный результат, состоявший в получении экономической помощи от каждой из конкурирующих сторон.
В период 1964-1966 происходило беспрецедентное дипломатическое потепление в отношения двух стран и прошел целый ряд официальных визитов и переговоров. Преддверием изменений была договорённость о визите в СССР министра иностранных дел Турции Фередуна Джемаля Эркина. Визит Ф. Эркина состоялся 30 октября - 6 ноября 1964 г. Подобного визита не было в течении 25 лет. Это было важное политическое событие. Визит вызвал интерес и за рубежом, поскольку совершался убеждённым прозападным политиком, сыгравшем немалую роль в развитии военно-политического сотрудничества с Западом. 4 января 1965 г. в Анкару прибыла советская парламентская делегация во главе с Председателем Президиума Верховного Совета СССР. 17 по 22 мая 1965 г. состоялся визит в Турцию министра иностранных дел СССР А. Громыко, который встретился в Анкаре с президентом Гюрселем, премьер-министром Ургюплю. Во время встречи обсуждались вопросы отношений между двумя странами и проблемы международной политики. Стороны подтвердили готовность способствовать установлению прочного мира и развитию международного сотрудничества. Министры обеих стран высказались за дальнейшее развитие советско-турецких экономических и торговых отношений, развитие культурного обмена. 9-17 августа 1965 года прошел официальный визит в Москву премьер-министра Турции Ургюплю. В совместном советско-турецком коммюнике о визите Ургюплю говорилось: обе стороны с удовлетворением отметили, что, придерживаясь принципов независимости, территориальной целостности, равноправия, взаимного уважения, они искренне желают развивать добрососедские отношения. В октябре 1965 г. в результате выборов в Великое национальное собрание Турции к власти пришла партия Справедливости. Новый премьер-министр Демирель, будучи прагматиком, сохранил прежний курс в отношении СССР, видя в нем выгодные стороны с точки зрения экономики и политики, в частности в контексте Кипрского вопроса. Значительным событием, способствовавшим сдвигу в отношении между Турцией и СССР, был визит в Турцию Председателя Совета Министров СССР А.Н. Косыгина. Этот визит, состоявшийся 20-27 декабря 1966 г., вызвал особый интерес, так как Косыгин был первым главой Советского правительства посетившим Турцию. Три месяца спустя, 25 марта 1967 было подписано советско-турецкое соглашение, в соответствии с которым СССР предоставила Турции экономическое и техническое содействие в сооружении ряда базовых промышленных объектов, в том числе, металлургического и алюминиевого, нефтеперерабатывающего и химического заводов. А.Н. Косыгин заявил 26 декабря в беседе с деловыми людьми Турции, что развитие экономического сотрудничества может быть плодотворным тогда, когда развивается и политическое сотрудничество между государствами. С 19 по 29 сентября 1967 г. в Советском Союзе с официальным визитом находился С. Демирель. Его сопровождали министры иностранных дел, промышленности, энергетики и природных ресурсов, а также парламентарии и другие официальные лица. В советско-турецком коммюнике о визите С. Демиреля говорилось об отсутствии в отношениях между двумя странами вопросов, которые вели бы к столкновению их коренных интересов, о благоприятных возможностях для развития отношений между ними. Отмечалось, что в результате развития двухсторонних отношений в 1967 г. были подписаны протокол о редемаркации советско-турецкой границы (завершена в 1973 г.), соглашения о строительстве в Турции промышленных предприятий с советской помощью, а также об установлении прямого воздушного сообщения. (8)
Нужно отметить также, что в дни арабо-израильских кампаний 1967 и 1973 годов и оказания советской военной помощи Египту, Советскому Союзу был дан воздушный коридор для пролета МИГов на низкой высоте над территорией Турции.
Таким образом, можно заключить, что в интересующий нас период (начиная с 1964 и заканчивая 1967 годом, когда было завершено строительство Мемориала жертвам геноцида) приоритетом в внешнеполитической деятельности СССР в направлении Турции было получение политических дивидендов за счет активизации экономических отношений. Поэтому трудно согласиться с утверждениями большинства аналитиков о том, что установление памятной даты и строительство мемориала, а также последующий за этим период лояльности Кремля к процессу «процветания» темы армянского геноцида не только в художественной, но и в научно-исторической литературе, обусловлены тем, что руководство СССР использовало армянский вопрос для политического давления на Турцию.
Напомним, что события 1965 года не были разовой акцией, которою можно было использовать в текущей дипломатической игре, этот день стал традиционным, отмечался и в последующие годы, и армянский вопрос оставался актуальным в общественной жизни Арм. ССР вплоть до распада СССР. Несомненно, этот фактор учитывался во внешнеполитическом арсенале для долгосрочных целей, но в контексте того периода двусторонних отношений с Турцией, со стороны Кремля скорее всего были сделаны шаги по нейтрализации возможного недовольства турецкого правительства в связи с поднятием темы геноцида.
Директор национального архива Армении, Аматуни Вирабян, выступая на очередной научной конференции, посвященной Геноциду армян, сослался на воспоминания одного из руководителей КП Армении Карлена Даллакяна, который рассказывал о состоявшейся в 1962 г. встрече Якова Зарубяна с общественным деятелем из Ливана - Андраником Царукяном. Царукян спрашивал, будут ли в Армении организованы мероприятия по случаю 50-летия геноцида армян в Османской Турции и не планируется ли строительство памятника. И в ходе этой встречи Зарубян произнес показательную фразу: "Все это (планы, связанные со строительством памятника, и поминовение жертв армян) пока не подлежит огласке. Центр принципиально не против, только осторожен и старается найти такие способы, чтобы не повредить внешней политике СССР". (9)
Очевидно, что к 1965 году проведение мероприятий, посвященных геноциду армян, уже не могло внести серьезного диссонанса в процесс активизации советско-турецких отношений. И можно было приступить к решению более глобальной задачи - обеспечение рычагов влияния СССР в армянской диаспоре.
Версия 3. Фактор армянской диаспоры
26 мая 1964 г. был основан Комитет культурных связей с армянами за рубежом. Эта беспрецедентная в СССР структура была призвана обеспечить распространение влияния Арм. ССР, как составной части СССР, в армянской диаспоре. В ее задачи входило проведение пропаганды достижений Арм. ССР, что опосредованным образом должно было стать пропагандой советской системы, как наиболее жизнеспособной и эффективной. Этот процесс распространения влияния базировался на мероприятиях, направленных на сохранение этнической идентичности армян, поскольку Советское правительство нуждался в любом ресурсе мобилизации своих сторонников за рубежом. Данный комитет выполнял две функции одновременно: пропагандировал социализм и укреплял национальное самосознание армян, проживающих за рубежом. (10) В тоже время, советские власти учитывали, что частые контакты зарубежных армян и налаживание связей с гражданами Советской Армении представляют опасность. Поэтому сотрудничество, ограниченное образовательной и культурной сферами, было введено под полный контроль и монополию того же Комитета культурных связей с армянами зарубежом. (11)
Интересно, что процессы в структурных подразделениях диаспоры в этот период идут практически «в ногу» с ожиданиями советского руководства. Так, в энциклопедии сайта геноцид.ру, история армянской диаспоры, которая отожествляется с историей «Ай Дата» (Армянского дела/Армянского суда) подразделяется на 4 этапа:
1. 1915-1923 гг. - сотни тысяч армян, нашедших убежище в различных странах мира, были убеждены в своем скорейшем возвращении на родину и возможности восстановления национального суверенитета на территории Западной Армении.
2. 1923-1965 - взят курс на обеспечение социально-экономического самоутверждения армян в странах проживания, сохранение этнической самобытности и формирование национально-политического самосознания у новых поколений армян Диаспоры, рассматриваемых в качестве необходимой предпосылки борьбы за решение Армянского вопроса в будущем. В этот период активизировали свою деятельность три традиционные армянские политические партии (Гнчак, Дашнакцутюн, Рамкавар-Азатакан).
3. 1965-1988 - в армянских общинах к руководству пришло новое поколение, стремящееся к выработке целостной, долгосрочной программы политического решения Армянского вопроса. Исходя из опыта прошлых лет, в армянский Диаспоре пришли к осознанию своей особой роли, поскольку основные приоритеты внутренней и внешней политики Советского Союза исключали какие-либо инициативы со стороны СССР и Советской Армении. В 1974 все три армянские политические партии впервые образовали общенациональный центральный орган в целях выработки единой программы действий в связи с предстоящей 60-летней годовщиной геноцида 1915.
В те же годы часть молодежи Диаспоры стала склоняться к мнению, что сугубо дипломатическими мерами невозможно разорвать порочный круг замалчивания Армянского вопроса, и, что необходимы более действенные методы воздействия на мировое общественное мнение. В качестве подобного метода было избрано проведение вооруженных акций против дипломатических представителей Турции в различных странах (см. Армянская секретная армия освобождения Армении).
4. С 1988 борьба за справедливое решение Армянского вопроса вступила в новый этап, связанный с требованием армянского населения Нагорного Карабаха о воссоединении территории области с Советской Арменией, от которой она была насильственно отторгнута и включена в состав Азербайджанской ССР в 1921. Это движение нашло широкую поддержку со стороны Диаспоры, т. к. воссоединение НКАО с Арменией является составной частью Армянского вопроса. Начавшиеся в Армении процессы демократизации, выработка новой политики в отношении Диаспоры и, наконец, вовлечение основной части армянского народа в борьбу за справедливое решение Армянского вопроса придало новый импульс Диаспоре, возродило надежды, что совместными усилиями станет возможным осуществление исконных и неотъемлемых прав всего армянского народа. (конец цитаты)
Как можем заметить, интересующий нас 1965 год является важной вехой в истории армянской диаспоры, точкой реализации всего накопленного за прошедший период ресурса и точкой начала новой структуризации армянских общин за рубежом. В 1965 году во всех общинах диаспоры была широко отмечена 50-летняя годовщина геноцида армян в Турции. Армянские политические партии, многие общественные организации направили соответствующие послания парламентам и правительствам различных стран. В результате в октябре 1965, министр иностранных дел Кипра Киприану выступая в ООН, призвал к обсуждению Армянского вопроса. (12)
20 апреля 1965 года Сенат и Палата представителей Уругвая на совместном заседании Центральной ассамблеи приняли решение об учреждении Дня памяти жертв геноцида армян. Этим было положено начало процесса международного признания геноцида – лоббирования соответствующих законодательных актов в парламентах всех стран мира. Не лишне будет отметить, что Уругвай в тот период являлся надежным экономическим партнером СССР, который был главным импортером товаров этой страны, сохранившей партнерские отношения с СССР в период обострения «холодной войны». И в 1964 году постоянные дипломатические миссии двух стран были преобразованы в посольства.
Таким образом, тот факт, что День памяти геноцида армян именно в этом году был также отмечен и в Советской Армении, мог стать важным стимулом для увеличения влияния СССР в диаспоре.
Для того, чтобы выявить некоторую общность интересов СССР и диаспоры (в том числе бывших противников коммунистов - Армянской революционной партии Дашнакцутюн - АРФД) в тот период, приведем некоторые сведения касающиеся структур «Ай дат». На основе организации «Нор Серунд», созданной АРФД во Франции в 1965 г., был создан примыкающий к ней Комитет защиты «Ай дат». Французский и другие аналогичные комитеты координировали свою деятельность через Национальный Комитет в Бостоне. Комитеты связывают признание своих национальных прав с глобальной расстановкой сил в мировой политике, и 24 апреля 1965 года они поднимают вопрос о вине европейских держав за безнаказанность осуществленного в Турции геноцида.(выд. Л.П) «Ай дат» прекращает поиск державы-покровительницы и считает приоритетным формирование принадлежности как к гражданству страны проживания, так и к армянской этничности. «Ай дат» нацелено на возрождение коллективной памяти, при избавлении молодого поколения от комплекса жертвы-эмигранта. Деятельность определяется в культурно-образовательной и насильственной формах. В культурной сфере концепция армянской принадлежности понимается как идея глобальной культурно-политической общности, при активной и просвещенной интеграции с окружающим миром.
Интересен также процесс свертывания насильственной формы борьбы, т.е. подготовки вооруженного восстания: число сторонников этого пути в «Ай Дате» к 1975 году сводится к нулю, и «Ай Дат» становится общественной организацией. Напомним, что в том же 1975 году первый секретарь ЦК Арм. ССР выступил по телевидению вечером 23 апреля, определив официальную позицию Советской Армении, которая заключалась в однозначном осуждении турецких властей, организаторов геноцида армян. 24 апреля 1975 года проходят массовые шествия в Ереване, Нью-Йорке, Лос-Анджелесе, Вашингтоне, Монтевидео, Монреале, Торонто, Оттаве, Буйенос-Айресе, Сиднее, по всей Франции, в Лондоне, Бонне, Женеве, Риме, Милане, Вене, Гааге, Тегеране, Исфагане, Каире, Александрии, Кувейте, Алеппо, Иерусалиме. В шествии в Афинах приняли участие представители греческого правительства, в Ливане – премьер министр страны (13), а в Ереване, как уже знаем, первый секретарь ЦК.
С 1975 года частью политической жизни армянской диаспоры становится терроризм. Но поскольку данная тема не умещается в рамки этого очерка, остановимся на более явственном соответствии интересов «Ай дат» и интересов Кремля. Эти интересы практически идентичны в вопросе сохранения армянской этничности. Попутное обеспечение положительного баланса для «пропаганды социализма» против «растлевающего влияния капитализма» могло быть обеспечено деятельностью соответствующих советских структур. Другой важный момент - «Ай Дат» концентрирует все свое внимание на ответственности Турции и европейских держав, в то же время не ставит вопроса о законности процесса большевизации Армении и территориальных уступок большевиков, сделанных младотурецкому правительству. Подобная позиция фактической лояльности советскому режиму почти безгранично расширила поле идеологического сотрудничества диаспоры и советской Армении (соответственно - Кремля).
Напоследок цитата из обращения трех традиционных армянских партий (Гнчак, Дашнакцутюн, Рамкавар-Азатакан), от 24 апреля 2010 года: «Начиная с 1965 года, после работы проведенной по признанию геноцида, освободительная борьба за Арцах (Карабах) окончательно доказала непотопляемую силу армянского единства, целостность и жизнеспособность «Ай Дата». Становление независимой республики Армения произошло в результате победоносной освободительной войны и осознания общеармянского потенциала. Беспрецедентные победы нашего народа - результат совместной деятельности армянской государственности и диаспоры».
Побочный эффект?
Подавляющая часть армянских источников не указывает на то, что в 1965 году публично звучали требования, касающиеся НКАО и Нахичевани. Независимо от того, озвучивались или нет подобные требования на митингах 24 апреля 1965 года, важно отметить, что бурный период возрождения исторической памяти, культивирование этноцентризма с использованием всех богатых возможностей дотационных советских институтов - академии наук и университета, искусства, телевидения и прессы - оставил неизгладимый след на поколении советских армян 60-х и 70-х годов. Именно это поколение впоследствии стало у руля уже независимой Армении, инициировало армяно-азербайджанскую войну и создало новую идеологию армянской государственности.
Вот как описывает интересующую нас взаимосвязь американский исследователь Майкл Смит: «Несомненно, армянский национализм был намного более активным, чем его азербайджанский аналог. Акты армянских геноцидов в период между 1894 и 1915 годами занимали центральное место в коллективной памяти армян, были тем «символическим капиталом», который давал жизненную силу и обеспечивал поддержку национализму, мобилизовывавшему массы даже в неосталинистскую брежневскую эпоху. Массовые демонстрации в Армении в День памяти жертв геноцида (24 апреля 1965 года) привели к сооружению на вершине холма в Ереване величественного нового памятника с вечным огнем, зажжённым в память о жертвах. Даже при коммунистическом режиме Советская Армения институционализировала трагедию геноцида в своей национальной памяти. Именно эта память об ужасах прошлого и о судьбе своей нации, как жертвы геноцида, обусловила организованность армян и их готовность к дебатам и демонстрациям в поддержку присоединения Карабаха в 1988 году. Невозможно исправить зло, причинённое геноцидом, однако Армения может обеспечить себе бoльшую целостность, воссоединившись со своими собратьями и присоединив утраченные земли, оказавшиеся под государственным контролем Азербайджана.» (14)
Профессор истории, автор известных книг «Азербайджан в системе международных отношений. 1918-1920 гг.», «Южный Азербайджан - начало холодной войны» Джамиль Гасанлы, который имел возможность работать в российских архивах, в интервью ИА Turan отмечает: «В анонимных письмах, написанных на имя Л.И. Брежнева и А. Громыко в марте 1965 года живущими в Армении азербайджанцами в связи с отмечаемым в Армении 50-летием надуманного армянского “геноцида”, предупреждалось, что “Армения в данный момент похожа на огромный шар, наполненный взрывчаткой, готовый воспламенится при первой же вспышке”. Авторы письма писали об угрозе жизни проживающих в Армении тюрков в день “геноцида”.» (15)
Спустя год Секретарь ЦК КП Армении А. Кочинян и Председатель Совета Министров Армянской ССР Б. Мурадян в письме в ЦК КПСС датированном 30 сентября 1966 г. пишут: «На протяжении длительного времени Компартия Армении ведет большую разъяснительную работу среди народа, объясняя внешнюю политику нашей партии и правительства, направленную на претворение в жизнь принципа мирного сосуществования между государствами и укрепления мира и дружбы между народами. Если доводы о нецелесообразности постановки вопросов об отторгнутых Турцией территориях в настоящее время воспринимаются народом с пониманием, то по вопросам, связанным с возвращением Карабаха и Нахичевани Армянской ССР, мы испытываем серьезные трудности». (16)
Конечно же, выражение «серьезные трудности» не может быть прямым признанием и доказательством притеснений азербайджанцев в Армении, но, тем не менее, если даже учитывать, что ведущаяся сейчас информационная война ведется «без правил» и объем фальсификаций с обеих сторон заслоняет историческую правду, нельзя полностью игнорировать тот факт, что в сложившихся обстоятельствах азербайджанское меньшинство могло стать мишенью и охваченных патриотическим пылом хулиганов, и управляемых провокаторов.
Вот что говорят азербайджанские источники: «Уже с конца 1964 г. республиканские средства массовой информации начали открытую антитюркскую кампанию, что немедленно отразилось на и без того безрадостном положении азербайджанцев. Вновь в прессе был поднят карабахский вопрос и даже появился неофициальный "Комитет воссоединения Армении", пользовавшийся нескрываемой поддержкой республиканского руководства. Накануне 50-летия, то есть 24 апреля 1965 г. этот Комитет обнародовал в многочисленных листовках и плакатах свою программу: отомстить за 1915 год; изгнать всех азербайджанцев из Армении; воссоединить НКАО и Нахчеванскую АССР с Арменией. Внесло свою лепту и республиканское руководство, начав массовую кампанию отстранения азербайджанцев с ответственных должностей. В результате только в одном из 17 районов Армении с азербайджанским населением - Амасийском - на посту первого секретаря остался азербайджанец, а в остальных их места заняли армяне. Одновременно переименовали более 300 азербайджанских населенных пунктов. Вскоре, осознав, что ситуация начинает выходить из-под контроля и соответственно возможны эксцессы, с начала апреля 1965 г. во всех азербайджанских кварталах Еревана, а также азербайджанских селах Армении дежурили армейские части. Азербайджанские школьники и студенты не посещали занятия. 15 апреля в Ереван для охраны азербайджанских кварталов были введены дополнительные воинские части под командованием полковника М. Баязева. Однако избежать нападений на азербайджанцев не удалось, и произошли столкновения военнослужащих с армянами. Только после этого Москва отреагировала, и порядок был восстановлен. Но отныне каждый год в последние дни апреля - в годовщину гонений на армян в Турции - места проживания азербайджанцев охранялись армией и милицией, что однако не позволяло азербайджанцам избежать в накаленной атмосфере насилий и оскорблений. В итоге это привело к началу карабахского конфликта и полному изгнанию азербайджанцев из Армении.» (17)
Во всех других, в частности армянских и российских источниках информации о столкновениях военнослужащих с гражданами и о каких-либо фактах нападений на азербайджанцев не удалось найти.
К сожалению, история армянского национализма в СССР завершилась кровопролитной войной и последствия этой войны, как и этого национализма советского розлива, продолжают оставаться главным препятствием на пути к суверенности Республики Армения.
Никто не был наказан
Вернемся к событиям 1965 года. Как сообщал 6 сентября 1965 г. председатель КГБ при Совете Министров СССР В. Семичастный секретарю ЦК КПСС П. Н. Демичеву, события развивались следующим образом: 24 апреля в Ереване с утра до позднего вечера на площади им. Ленина, в парке имени Комитаса и других местах возникали стихийные митинги, в которых принимали участие от 3 до 8 тысяч человек. Выступившие на них лица требовали возвращения земель Армении и справедливого решения "армянского вопроса", освобождения семерых патриотов, а также ускорения переселения армян из-за границы и поселения их в Нахичевани, поскольку плотность населения в Советской Армении достигла критического уровня. Эти требования были включены в составленное на площади обращение, адресованное ЦК КПСС, Совету Министров и Президиуму Верховного Совета СССР. По пути от одного места к другому участники митинга скандировали эти требования. Вечером, ко времени открытия собрания представителей общественности города Еревана, посвященного памяти жертв резни 1915 г., у театра им. Спендиарова собралось несколько тысяч человек, среди которых продолжались выступления по территориальному вопросу.
После окончания официальной части хулиганствующим элементам удалось увлечь за собой некоторую часть молодежи, находившуюся на Театральной площади, разбить двери театра и проникнуть вовнутрь, вследствие чего художественная часть собрания была сорвана. Анализ материалов, связанных с имевшими место событиями в Армении, показывает, что отдельным националистически настроенным лицам удалось использовать День памяти жертв геноцида для поднятия территориального вопроса и тем самым привлечь на свою сторону внимание определенной части интеллигенции и молодежи».(18) В некоторых современных газетных публикациях говорится о том, что для разгона толпы, собравшейся на Театральной площади были применены пожарные машины.
Надо отметить, что участвующие в митингах члены действовавших в то время подпольных организаций (позже некоторые из них были осуждены) в своих воспоминаниях и интервью подчеркивают, что насильственное проникновение вовнутрь здания театра было организовано провокаторами, и не входило в их планы. Действовавшие в то время нелегальные группы ограничились в те дни только распространением листовок, призывающих к участию в шествии.
В связи с действиями толпы у оперного театра было задержано несколько десятков человек. Однако все были скоро отпущены и ни одного уголовного дела возбуждено не было.
Заключение
Практически каждый из источников, описывающих события 24 апреля 1965 года в Ереване, дает собственную, отличную от других картину этого дня. Число участников митингов и шествий колеблется от 10 до 400 тыс. Также трудно восстановить порядок событий как 24 апреля, так и следующего дня: где, в котором часу состоялись митинги, когда и как они закончились.
Многие представители бывшей партийной элиты, сохранившие свое положение и в нынешней Армении, корректируют свою память, пытаясь обелить свое собственное прошлое, и стараясь не акцентировать внимание на преемственности армянского национализма, на его истоках, заложенных при советской власти. Не в лучшем положении находятся и бывшие диссиденты, антисоветская деятельность которых, за редким исключением (П. Айрикян), была лишь номинальной и мало соотносилась с идеями либерализма и прав человека. Хорошо разработанный образ сочувствующего национальной борьбе армянского коммуниста, функционера СССР, не только стал одним из символов национального единства, но и заслоном, затычкой для узкой струи логического мышления.
Темным пятном, связанным с армянским национализмом в годы СССР остается эпизод взрывов в московском метро 8 января 1977 года.
Долгое замалчивание событий, столь близких к нашим дням, и самое важное – упущенный шанс своевременной люстрации, привели, на мой взгляд, к необратимым потерям знаний о прошлом, которые вряд ли когда-нибудь могут быть восстановлены исторической наукой.
Сравнение трех версий приведших к учреждению Дня памяти геноцида армян, построению Мемориала памяти, в контексте процессов предшествующие этому, и последующих развитий позволяют предположить, что наиболее вероятной можно считать версию под номером 3, с небольшим дополнением.
Итак, День памяти геноцида армян в Советской Армении был одним из звеньев политики, направленной на утверждение контроля над зарубежной армянской диаспорой. Но также нужно отметить, что утверждение этого контроля, обслуживало не только номинальные государственные интересы, но и меркантильные интересы партийной элиты, одной из основных сфер «бизнеса» которой была контрабанда и валютные махинации.
Являлась ли армянская диаспора (точнее структуры и лица ее представляющие) самостоятельной самоорганизующейся силой в тот период, являлась ли она тогда и является ли сегодня самостоятельным политическим игроком? Какова была роль СССР в формировании диаспорских структур в предшествующий, сталинский период? Что и как изменилось в последующий период застоя и развала СССР?
И как следствие этих вопросов: Какую роль играет армянская диаспора (точнее структуры и лица ее представляющие) в сегодняшней политике Армении и в региональных процессах в целом?
(2) А. Марутян, Памятник жертвам геноцида в системе ритуалов памяти армянского народа
(3) Геноцид Армян. Ответственность Турции и обязательства мирового сообщества, том 2, часть 2. Nota BENE. Комментарий к Сборнику документов профессора Ю.Г. Барсегова
(4) Из статьи профессора, доктора филологических наук Карлена Даллакяна «Первооткрыватель нового пути развития», Газета «Ноев ковчег»
(5) Ռ. Գ. Առուշանյան, Զարոբյանի մասին հուշերից, 2007
(6) Левон Эйрамджянц, Русско-турецкий договор 16 марта 1921 года. Новые версии в значении региональной политики в жанре политического памфлета, 2006
(7) Фролов А.В. Взгляды и концепции региональной безопасности в СССР и России.
(8) Изложено с использованием квалификационной работы Бариновой Н.А., Региональная политика Турции (1945 – 1989 гг.), Одесский Национальный Университет им. И.И. Мечникова, Институт социальных наук, Кафедра международных отношений.
(9) Газета Эхо , № 76(2037) Пт., 1 Мая 2009
(10) Արմեն Բադալյան, Հայաստան-Սփյուռք կապերի գաղափարախոսությունը
(11) Армянская колония Сирии: Мгноговековая история
(12) Геноцид.ру, Энциклопедия, Диаспора
(13) Y.Ternon. The Armenian cause. Transl.by A.Apelian Mangouni. Delmar, NY, Caravan Books, 1985, p.163-171.
(14) Майкл Смит, Память об утратах и азербайджанское общество
(15) Двухсотлетие карабахской трагедии (интервью об истории Карабаха)
(16) Геноцид Армян. Ответственность Турции и обязательства мирового сообщества, том 2, часть 2. Nota BENE. Комментарий к Сборнику документов профессора Ю.Г. Барсегова, Док. № 3.
(17) История Азербайджана, Новейшая История
(18) Цитируется по книге В. А. Козлов. Неизвестный СССР противостояние народа и власти 1953-1985 гг. Часть 3. РГАНИ. Ф. 89. Перечень 6. Док. 29. Л. 1-3
01-05-10
Тбилиси
Эссе по предмету «Кавказ и современная международная система» (ведущий: Гиорги Квелашвили)
Государственный университет Ильи
Международная школа кавказских исследований
